Степан Лопатин - Живая память

На остров между Альтер и Нойер Прегель к этому полку подошел полк Яблокова, совместными усилиями они очистили от противника весь остров к 18 часам. Одновременно на подручных средствах форсировали Нойер Прегель и сосредоточились на ее северном берегу, взяв еще три квартала.

Документальная запись тех дней, сделанная в 252-м гвардейском стрелковом полку:

"После форсирования реки Прегель 3-й батальон продвигался вперед, ведя уличные бои. В одном из трехэтажных зданий в подвале был установлен станковый пулемет противника, откуда велся огонь. В лоб уничтожить его невозможно. Командир 7-й стрелковой роты разбил роту на три группы. Одна группа с ручным пулеметом обошла дом слева, через пролом в кирпичной стене, ворвалась в Него с черного хода и гранатами уничтожила расчет станкового пулемета. Вторая группа обошла дом справа и уничтожила автоматчиков, находившихся в доме. Эти группы дали возможность ворваться в дом с фронта и очистить его от немцев. Взято в плен 15 солдат противника. Рота потерь не имела"{8}.

Главным узлом сопротивления 9 апреля оставался Королевский замок, северный вокзал и отдельные кварталы в центре города. Возвышалась колокольня кирхи, иглой уходившая в небо, - стройная, готически величавая, с пробитой неровной брешью у основания конусообразной крыши. Кирпич не выдерживал натиска техники, его разрушающей неукротимой мощи. Оболочки из камня, кирпича, асфальта крошились, разлетались в стороны от ударов металла и заложенной в него взрывчатки, открывали новые проходы в стенах, делая непроходимыми старые проезды. Строения рушились, оседая на землю, превращая привычный силуэт в незнакомые нагромождения, изменяя облик и устоявшийся в сознании пейзаж.

Атака и бой внутри Королевского замка продолжались более трех часов. К 19 часам 9 апреля с ним было покончено, атаковавшие части 1-й Московской дивизии полностью овладели замком.

В 18 часов от генерала Ляша, командующего немецким гарнизоном, пришла делегация парламентеров в составе двух старших офицеров с предложением прекратить огонь. Она попала в расположение 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й дивизии нашей армии.

Маршал А. М. Василевский через командарма генерал-полковника К. Н. Галицкого поручил вести переговоры начальнику штаба дивизии подполковнику Яновскому.

Яновский взял с собой помощника начальника штаба артиллерии дивизии капитана Федорко и инструктора политотдела капитана Шпитальника в качестве переводчика.

К 21 часу советские парламентеры прибыли в немецкий штаб на бывшей университетской площади, спустились в железобетонное убежище, представились начальнику штаба, а несколькими минутами позже - генералу Ляшу.

Генерал хотел прекращения огня. Огонь наносил урон не только войскам, но и мирному населению. Население несло неоправданные потери от огня артиллерии и авиации. Пусть маршал согласится прекратить огонь, говорил генерал, тогда жители города не станут дополнительным источником сопротивления. Они непричастны к развернувшимся событиям.

Группа фашистов пыталась проникнуть в штаб, перестрелять парламентеров и тех, кто собрался капитулировать, сорвать переговоры, но охрана штаба оттеснила ее.

Подполковник Яновский, опираясь на обращение к войскам противника, изложенное в листовке от 8 апреля, предъявил свои требования: обоюдного прекращения огня и полной капитуляции обороняющегося гарнизона. Здесь, в его присутствии, необходимо написать приказ о полной капитуляции, направить этот приказ частям. И - командованию подтвердить капитуляцию самому - сдать огнестрельное оружие, остаться только при холодном и проследовать в распоряжение маршала. Ношение холодного оружия маршал гарантирует.

Иного выхода не было, генерал Ляш согласился.

Затем решались практические вопросы - куда сдать оружие, как принимать пленных и другие.

К 2 часам ночи 10 апреля генерал Ляш с группой ответственных офицеров штаба был доставлен в наше расположение.

...10 апреля - тишина.

И откуда только появились люди?

Еще вчера пустынные улицы, простреливаемые пулеметным и артиллерийским огнем насквозь, теперь заполнились, стали обитаемы, на них работали разносили кирпич или бросали его на сторону, развозили на тачках, освобождали дороги от разного мусора.

Улицы превращались в проезжие магистрали. Над городом торжествовала победа, мы полной грудью вдыхали ее воздух, приосанились, считали, что расчистка улиц - для нас, чтобы прокатить по ним побуревшие орудия.

Весь полк, все наше воинство собралось в одном месте.

Солнце над городом, пробиваясь через марево дыма от пожаров, свидетельствует о весне, и какое нам дело теперь до мелких групп, до остатков противника, не сложившего оружия, которые обречены? Их добьют специально выделенные подразделения.

Мы на вершине успеха, а подполковник Бодренко рядом с командиром полка говорит высокие слова:

- Мы победили. Город и крепость Кенигсберг взяты. Отважные артиллеристы были героями этого штурма. Артиллерия доказала, что она главная ударная огневая сила. Без вашей отличной работы такую крепость не взять. Честь и хвала вам, славные артиллеристы! Ура!

"Ура!" прокатывается трижды по рядам наших подразделений, собравшихся на короткий митинг.

Мы оставались в городе еще двое суток!

Штаб дивизии подводил итоги.

Штаб артиллерии и оперативное отделение находились в соседних комнатах.

Соседство удобно - не надо бегать и согласовывать или занимать телефон, все рядом. Взаимодействие пехоты и артиллерии начиналось отсюда, из штаба дивизии, из этих комнат. Взаимодействие соединило, слило в единое целое, стало привычным и продолжалось в полках, доходя до подразделений.

К утру нужны данные командующему артиллерией дивизии и объединенная сводка в корпус. Оперативники помогли - к ним стекаются сведения из полков, из отдельных батальонов и рот, от всех служб по самым разным вопросам.

Майор Молов углубился в бумаги.

Карта для командующего артиллерией дивизии готова. На ней цветными карандашами подняты - ярко разрисованы - объекты, уничтоженные дивизией, подавленные и захваченные. Полоса наступления сужалась к центру города, а вместила много: три форта на внешнем обводе и два - на внутреннем, 14 дотов, 18 дзотов и 12 линий траншей!

Старшина Карданов спит, укрывшись шинелью, на составленных стульях. Бывший сотрудник конструкторского бюро завода, а теперь чертежник и писарь, нужен здесь не менее, чем на заводе. Вместе с писарем оперативников они ведут журнал боевых действий - тот пишет с черновиков округлым мелким почерком, а Карданов готовит схемы, вклеивает их в журнал, украшает виньетками, изображая военные доспехи в окружении лавровых и дубовых листьев. И не только это... Он поработал над картой вечером, может понадобиться скоро, но будить его рано. Над сводкой следует подумать и подготовить черновик.