Хельмут Грайнер - Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939—1943

После белградского военного мятежа Югославия начала искать поддержки у Советского Союза и 6 апреля заключила с ним в Москве пакт о ненападении и договор о дружбе, в котором оба государства брали на себя обязательство поддерживать дружественные отношения и тогда, когда одно из них подвергнется нападению третьей силы. Гитлер увидел в этом новое доказательство стремления русских вмешаться в проводимую им балканскую политику. Советское правительство во время кампании против Югославии и Греции постаралось соблюдать корректный нейтралитет и продолжить тесное сотрудничество с Германией в экономической области. Они даже увеличили свои предусмотренные торговым договором поставки, хотя Германия ответные поставки теперь под разными предлогами задерживала.

Такая позиция России была очень кстати для немецкой военной экономики. Особенно ценным было беспрепятственное движение каучука из Восточной Азии через Россию. Начальник управления военной промышленности и вооружений ОКВ генерал пехоты Томас 8 февраля сообщил генерал-фельдмаршалу Кейтелю, что запасов каучука, учитывая предполагаемый ввоз в первом квартале 1941 года, хватит до конца марта. В случае если с 1 апреля ввоз будет невозможен, останется только небольшой резерв натурального каучука, который позволит выпускать 3500 тонн резины в течение восьми месяцев [114]. После этого Германия полностью перейдет на буна-каучук [115], из которого нельзя изготовить без добавления натурального каучука, например, шины для грузовых автомобилей. Это сообщение заставило Кейтеля принять срочные меры по экономии каучука и поручить соответствующим инстанциям проработать вопрос о ввозе каучука в Германию судами – прорывателями блокады. И рейхсмаршал, в качестве уполномоченного по четырехлетнему плану, занялся этим важнейшим вопросом, активно привлекая специалистов народного хозяйства. Было намечено движение судов – прорывателей блокады, сначала четырех, между Бразилией и сферой немецкой власти. Кроме того, надеялись следующий с Дальнего Востока (Индокитай) поток каучука, в настоящее время идущий через Сибирь, в будущем хотя бы частично поддерживать судами, для чего использовать в первую очередь теплоходы из-за их большой дальности плавания. Для экономии резины был отдан приказ о новом существенном ограничении движения гражданского и даже военного грузового транспорта и об учете автомобильных шин. Правда, все это не означало, что в будущем таким способом удастся создать достаточные запасы резины. Тем временем, благодаря бесперебойному поступлению каучука из Восточной Азии через Россию, был создан такой запас, что Верховное главнокомандование могло не опасаться серьезного вреда Восточной кампании из-за недостатка резины. В марте ежесуточно подвозилось в среднем 300 тонн, и по состоянию на 22 марта 5800 тонн находилось в пути от Маньчжурии, маньчжурско-сибирской пограничной станции к границам рейха, 2 тысячи тонн в пути от порта Далянь (японское название – Дайрэн) к Маньчжурии, 4 тысячи тонн в Даляне, 388 тонн в Японии и 5700 тонн в пути туда. Большая часть этих объемов прибыла в рейх как раз вовремя – перед началом Восточной кампании. Последний состав прибыл накануне дня «Б», что явилось еще одним доказательством отсутствия у Советского Союза планов начать враждебные действия против Германии. В мае начался подвоз каучука морскими судами, первое из которых вошло в западнофранцузский порт 20 июня.

6 мая Сталин принял на себя обязанности председателя Совета народных комиссаров вместо Молотова, который остался заместителем председателя и комиссаром иностранных дел. В этом Гитлер видел признак стремления Советов поддерживать и укреплять дружеские отношения с Германией. С другой стороны, Советы, вне всяких сомнений, принимали меры военного характера на немецкой границе, которые якобы проводились исключительно в целях обороны. Учитывая немецкое развертывание на востоке, которое не могло остаться не замеченным русскими, вряд ли этому стоило удивляться. Из 25 кавалерийских дивизий, 121 стрелковой и 31 механизированной бригады – так в конце января отдел иностранных армий Генерального штаба сухопутных сил оценивал численность армии противника в европейской части России – в середине марта 84 стрелковые дивизии и 8 механизированных бригад стояли вдоль финской и немецкой границ. С того времени русские постоянно продолжали подтягиваться к границам. В начале апреля отдел иностранных армий оценивал численность войск противника в европейской части России уже в 171 стрелковую и 36 кавалерийских дивизий, а также 40 механизированных бригад. В начале июня разведка обнаружила, что в пограничных округах находится 4600 самолетов, вплотную к ним располагается еще 1100 машин. В середине июня немецкий военно-морской атташе в Москве сообщил о масштабных железнодорожных перевозках оттуда в Прибалтику.

Быстрее всего шло сосредоточение русских войск на Украине, что вызвало у немцев новые опасения относительно румынских нефтяных месторождений. Там находились следующие силы люфтваффе: истребительная группа, 16 зенитных батарей, а также 10 противопожарных рот. Из войсковых частей в Бухаресте и в районе Плоешти с начала апреля стояла 22-я пехотная (воздушно-десантная) дивизия. В середине июня она должна была смениться другим соединением и отправиться в Верхнюю Силезию. В начале июня началось развертывание 11-й армии в Молдове. Одновременно дивизия «Лер» (13-я моторизованная пехотная дивизия), которая тем временем была преобразована в танковую дивизию, из Румынии и 16-я танковая дивизия, которая во время Балканской кампании несла вахту на турецкой границе, были перевезены в район развертывания в Польше. К 11-й армии вместо этого должны были подойти еще остававшиеся в Южной Греции части 5-й танковой дивизии. С развертыванием в Молдове началась частичная мобилизация румынской армии и усиление оборонительных мероприятий на русской границе. 11 июня Гитлер при встрече в Мюнхене посвятил в свои планы генерала Антонеску и обсудил с ним задачи, выпадающие на долю румынских вооруженных сил в рамках операции «Барбаросса». Тревога из-за возможного вторжения русских войск оставила немцев только в середине июня, когда разлив рек Дуная и Прута сделал невозможной переправу до самых Ясс.

Об участии Финляндии в кампании против Советского Союза шла речь 25 мая в Зальцбурге на переговорах генерала Йодля с начальником финского Генерального штаба генерал-лейтенантом Гейнрихсом. Там тоже не было достигнуто никаких четких договоренностей. Обсуждались только оперативные возможности в ни к чему не обязывающей форме. Также финны были официально поставлены в известность о намерении немцев в случае войны против Советского Союза направить свои войска из Северной Норвегии через район Петсамо против Мурманска и из Центральной Финляндии против Мурманской железной дороги. И в имевших на следующий день переговорах в Берлине с генерал-полковником Гальдером финский гене рал-лейтенант не дал никаких конкретных обещаний относительно участия финских вооруженных сил в войне между Германией и Советским Союзом. В начале июня начальник штаба армии «Норвегия» полковник Бушенхаген был отправлен для продолжения переговоров с финским Генеральным штабом в Хельсинки. Теперь финны объявили о своем согласии, чтобы немецкая 169-я пехотная дивизия в первой половине июня была транспортирована с родины морским путем на Оулу и Кеми, а оттуда по железной дороге в район развертывания восточнее Рованиеми [116]. Зато теперь намеченное заблаговременное выступление группы СС «Норд» из Киркенеса на Рованиеми было отложено до дня «Б». Кроме того, было согласовано, что финская пограничная защита начиная с 10 июня будет усилена и начнется мобилизация финской армии: стоящего в центральной части Финляндии V корпуса – 15 июня, а главных сил – только 18 июня. Обе дивизии V корпуса финны намеревались при необходимости задействовать в рамках немецкой операции «Чернобурая лиса» из центра Финляндии на Мурманскую железную дорогу и бухту Кандалакши. И наконец, они согласились на заблаговременную оккупацию Аландских островов, чтобы блокировать Ботнический залив. Морская перевозка 169-й пехотной дивизии началась 5 или 6 июня и продолжалась до 16-го. Посланник Шнурре, который в начале июня был послан в Стокгольм, чтобы прозондировать настроение шведского правительства, уже 5-го доложил о своем впечатлении, что шведы после начала Восточной кампании предоставят свои железные дороги для транспортировки немецких войск через свою территорию. Посланнику намекнули, чтобы он в день «Б» или вскоре после него обратился к шведскому правительству с соответствующей просьбой. Если согласие будет получено, 163-я пехотная дивизия в первые дни Восточной кампании будет переправлена через Швецию в Финляндию, чтобы сначала принять участие в совместных действиях при взятии Ханко.