Александр Гусев - Гневное небо Испании

— Смеетесь… — парировал кто-то.

— Нет, — серьезным тоном сказал Михаил Викторович.

— Корриды отменены правительством. Война. Придет много зрителей, а фашисты тут как тут, — вступил в разговор Платон Смоляков.

— Вот и получится «коррида»… — улыбнулся Кригин.

Конечно, увидеть бой быков интересно. Не то, что прочитать роман «Кровь и песок» или даже посмотреть одноименный фильм с участием знаменитого киноактера тех лет Рудольфо Валентино. Мы забросали Михаила Викторовича вопросами. Романтика, окружавшая бой быков — это национальное в Испании зрелище, — взволновала нас. Тореадоры представлялись нам людьми необыкновенными, загадочными, сильными, смелыми, необычайно волевыми. Хладнокровие, собранность, умение держать в руках свои нервы в самые драматические моменты боя казались нам почти сверхъестественными.

Выслушав нас, Кригин продолжил:

— В ближайшее воскресенье в Мурсии состоится коррида. Уже собирают деньги на покупку быков. Весь сбор от продажи билетов и мясо быков пойдут в пользу беженцев — женщин и детей.

Но скептики не унимались:

— А билеты мы как достанем?

— Это же — в Мурсии!

Начальник штаба нашел утешительный ответ:

— Наш инженер Лопес еще совсем недавно считался лучшим тореро Испании. Вот его и попросим помочь достать билеты.

— Лопес — лучший тореро? — послышался голос Панфилова.

— Шутите, Михаил Викторович! — сказал Жора Шубин.

Оказалось, что Кригин не шутил. Инженер Лопес — чуть выше среднего роста, подвижный, веселый человек с намечавшимся брюшком — действительно, как подтвердили испанцы, еще недавно был одним из лучших тореро страны. Лопес от души хохотал, когда мы ввалились к нему поглядеть на него другими глазами, расспросить о бое быков, помочь нам попасть на корриду. Наш собственный тореро согласился достать нам билеты, показать и объяснить правила, приемы и весь церемониал корриды.

Собрали деньги. Лопес достал билеты. И вот мы едем в Мурсию на корриду.

Приехали рано, часа за три до начала представления Осматриваем достопримечательности Мурсии. Городок чист, светел, зелен. Люди в нем ростом выше по сравнению с испанцами в других провинциях, отличаются горделивой осанкой. В благожелательности и гостеприимстве жителей убедились скоро. Остановили машину около одного из домиков, самого обычного, с палисадником, где поднимались пышные яркие цветы, и садом с апельсиновыми и лимонными деревьями.

Шофер вызвался вести несложные переговоры — попросить питьевой воды. Но к нашему удивлению, он задержался и вышел к нам вместе с хозяином.

— Добро пожаловать! — настойчиво приглашал нас к себе хозяин.

— Откажемся — обидим, — заметил негромко Кригин.

Коли так — пошли. В саду, в приятной тени деревьев, уже стоял стол, а на нем два запотевших кувшина — не с водой, а с вином. Рядом — вазы с фруктами. Так мы «погасили» час. Только наше твердое заявление, что на корриду нам надо попасть непременно, остановило хозяина от попыток задержать нас гораздо дольше.

Мы вышли к арене для боя быков. На площади перед ней толпа, шум, крики. Здесь царило настроение праздника. Яркие, пестрые наряды женщин под ослепительным солнцем. Выглядели они естественно и красиво. Возбуждение на площади перед ареной передалось и нам. Незаметно для себя мы заговорили громче, и руки наши начали жестикулировать чаще, а заглушаемые слова мы начали передавать мимикой. И право же, не реже остальных стали посматривать на закрытые еще ворота цирка.

Наконец двери распахнулись. Толпа хлынула в цирк. Наши места находились посредине амфитеатра, кольцом окружившего арену, покрытую ярко-желтым песком.

Видно отлично, но Лопес в ответ на благодарность заметил, что наше положение не из лучших. Несколько позже я понял, что бывший тореро слишком скромен и потому произнес слова: «Наше положение не из лучших».

Трибуны наполнились быстро. Гул голосов не утих, а усилился. Знакомые разговаривали теперь рядов через двадцать, каждый стараясь перекричать друг друга. Общение походило на соревнование по силе голосовых связок.

Желтая песчаная арена отгорожена от публики сплошным плотным деревянным забором. По кругу вдоль него со стороны арены сделано несколько закутков. Как объяснил нам Лопес, закутки служат защитой бандерильеро, когда во время боя он вынужден спасаться от разъяренного быка.

Наконец зазвучали фанфары. Открылись ворота, и на арену выехали три всадника в старинных национальных костюмах, широкополых шляпах. За ними следовали тореадоры и бандерильеро. Зрители бурно приветствовали их появление. Раздались крики, свист, топот, на арену полетели цветы. Каждый зритель приветствовал своих любимцев. Особой чести удостоился тореадор, возглавлявший шествие. Высокий, стройный, изящно гибкий, он был одет в расшитый золотыми позументами традиционный костюм.

— Отличный тореро! — прокричал Лопес. — Гвоздь программы. Если, конечно, он в настроении и хорошей форме.

Трибуны постепенно утихали. И вот наступила гнетущая тишина, словно перед грозой.

Вдруг ворота распахнулись. На арену из темноты выскочил бык.

Грохнули трибуны; снова крики, свист, топот…

Проскочив почти на середину арены, бык остановился, озираясь исподлобья, глянул по сторонам, потом замотал головой и стал бить копытом в песок.

Сзади к быку подъехал пикадор на лошади, увешанной, как латами, толстой кожей. От нескольких уколов пикой по шее быка потекла кровь. Он зло обернулся к обидчику, но сбоку появился бандерильеро и, развернув красный плащ, стал на пути быка. Бык кинулся к нему, но, прикрывая бегство собрата, в стороне с развернутым плащом стал второй бандерильеро. Бык бросается то в одну, то в другую сторону, окруженный бандерильеро со всех сторон, и в конце концов приходит в ярость. Трибуны волнуются, кричат.

На арену выходит тореадор. Не тот, что шел первым, другой. Тяжело поводя боками, бык угрюмо, злобно глядит на приближающегося человека. Потом бьет копытами в песок, да так, что желтые фонтаны его летят высоко. Тореро тоже остановился, не дойдя до быка несколько шагов. Он стоит, поигрывая развернутым красным плащом.

Проходит секунда, другая, третья… Притихшие было трибуны разражаются громким ропотом:

— Эй, ребята, подтолкните его к быку!

— Посмотрите, может, кто прибил его ноги к полу?!

Под градом обидных реплик, словно под их нажимом, тореро медленно двинулся к быку. Тот стоит перед ним глыбой, выставив рога, и, крутнув головой, молнией бросается вперед. Тореро в мгновение ока прыгает в сторону, и черная туша пролетает мимо.

Попробовали мы зааплодировать ловкому тореро, а на арену понеслась брань, возмущенные крики.

— Разве тореро плох? — спросили мы у Лопеса.