Евгений Анисимов - Генерал Багратион. Жизнь и война

Нужно хотя бы вкратце сказать о том, что за противник был у союзников там, на другой стороне Аустерлицкого поля. Мало того что во главе французской армии стоял военный гений, сама эта армия была по тем временам необычна. Это было войско нового типа, точнее — это была армия новой эпохи. Ее породила Французская революция со своим духом свободы и равенства. Пройдя горнило революционных войн против коалиции европейских монархий, французская армия имела неиссякаемым источником комплектования французский народ, призывавшийся в ее ряды через систему всеобщей воинской повинности, которая обязывала почти каждого неженатого мужчину до двадцати лет служить родине. Численность французской армии была огромной, невиданной по тем временам, и все страны Европы, опасаясь отстать, были вынуждены резко увеличить количество своих полков и армий.

Но при этом французская армия не являла собой вид народного ополчения. В ней сложился прочный профессиональный костяк офицеров и унтер-офицеров, которые быстро превращали деревенского увальня в молодцеватого солдата непобедимой армии, сочетавшей опыт и хладнокровие усатых ветеранов с пылкостью молодежи. Кстати, этот костяк позволил Наполеону после ужасающего Московского похода буквально за несколько недель возродить армию, которая еще два года дралась на равных с превосходящими силами противника и для победы над которой пришлось устраивать не одну «битву народов». Это становится понятно, когда читаешь «Замечания о французской армии» 1808 года анонимного автора (вероятно, эмигранта), который пишет о простоте подготовки французских солдат: «Вновь поступивший приучается держать свой ряд, чувствовать локтем своего соседа. Не отрываться ни от того, кто стоит правее, ни от того, кто стоит левее, часто в этом заключается вся наука; достаточно, чтобы треть знала голос командира, остальные две трети увлекаются примером трети старых солдат. Но нужны превосходные офицеры и унтер-офицеры, чтобы присмотреть, направить, оживить»78.

Достижения французских военных времен революции, консульства и начата империи были настолько значительны и впечатляющи, что ни одна из европейских держав не могла их игнорировать. Революционным генералам и наследовавшему им Наполеону удалось провести реформы, изменившие армию. Во-первых, это было создание новых войсковых формирований — дивизий и корпусов, которые не были (как в России или Австрии) соединениями на время похода или военных действий, а представляли собой постоянно действующие, самостоятельные, мощные военные организмы, включавшие в себя пехоту, конную или пешую артиллерию, а часто и приданную ей кавалерию. Дивизия, как небольшая армия, могла выполнять поставленную задачу, не ожидая помощи от других соединений. Несколько дивизий образовывали с 1800 года корпуса. В корпус (corps d1armee) входили пехотные и кавалерийские дивизии. Корпуса обладали значительной самостоятельностью и могли расквартировываться на огромных пространствах (что позволяло легко их содержать), а при необходимости быстро собираться в единый кулак.

Во-вторых, это образование Генерального штаба, наполненного не бездельной свитой главнокомандующего, а военными специалистами, занятыми разнообразной работой по планированию и проведению военных действий. Колоссальное внимание уделялось рекогносцировке, сбору и анализу разведывательных данных о противнике с тем, чтобы внести коррективы в план или в ход уже начавшейся кампании или даже сражения. В глобальном смысле основатели этой армии, «обдумывая завоевание мира, принимали весь земной шар за область своих комбинаций. Они изучали его с тем, чтобы делить на театры войны и намечать на нем военные позиции»79.

В-третьих, французы в корне изменили стратегию и тактику ведения войны и сражения. Все современники отмечали одно из важнейших свойств французской армии — быстроту развертывания и передвижения, стремительность маневрирования в районе военных действий и на поле боя. Наполеон исповедовал девиз Морица Саксонского: «Тайна победы — в ногах». Эпоха осад крепостей прошла, «армии — эти живые стены — взяли верх над мертвыми стенами крепостей. Марши заменили осады. У кого больше людей, тот может быть более свободен в маневрах и комбинировать их на большом пространстве»80.

Быстроте движения и маневрирования благоприятствовала принятая как постулат система обеспечения войск, отметавшая традиционные для всех армий обозы. Как писал автор записки 1808 года «Замечания о французской армии», «эти нескончаемые нити повозок и тяжестей, наиболее стеснявшие марши в войнах нового времени, эти вторые армии, более растягивающиеся и труднее подвижные, чем первые, сократились до чрезвычайности вследствие преобразования трудного уменья перевозить необходимое по дороге; то, что прежде перевозилось на лошадях, теперь пехотинец должен был переносить на себе или обходиться без этого». Французы открыто делали ставку на мародерство: «Случалось, что за войсками следовали роты молотильщиков для вымолота хлеба, необходимого солдатам, — вот каким способом обходились без продовольственного транспорта. Реквизиция лавок вместо складов обмундирования. Пехотинец был нечто вроде пешего казака». Такой способ обеспечения войск зиждился на философии кондотьера, искателя счастья: «Продовольствие, одежда, жалование — он ничего не получал регулярно и всего ожидал от счастья, надеясь, что следующее мгновение доставит то, чего ему недоставало в предыдущее. Солдат привыкал к лишениям и считал, что исполняет одну из главнейших обязанностей своего ремесла, перенося их. При том же то, что обстоятельства ставили в необходимость переносить, было провозглашено как добродетель, которая должна быть свойственна республиканцу, а террор зажимал рты недовольных»81.

Но маневрирование во французской армии не было самоцелью. Вообще, маневрирование армии — великое искусство. Известно, что прусский король Фридрих Великий в ходе Семилетней войны (особенно во второй ее половине) имел порой армию в два раза меньшую, чем противники, но, ловко маневрируя, уходил от столкновения с неприятелем, изматывал его своими маневрами так, что одна кампания сменяла другую, а прусская армия оставалась неуязвимой для врагов. Но все же маневрирование Наполеона было особым: в основе тактики французской армии лежало стремительное передвижение корпусов с целью настигнуть противника, окружить его или принудить к сражению. В сражении же французы действовали так же стремительно, как в преследовании. Они, не упуская инициативы, обычно не переходя в оборону, организовывали одну атаку за другой до тех пор, пока противник не будет смят или отброшен с занятых им позиции. При этом корпуса — эти армии в миниатюре — получали самостоятельные задания по охвату, окружению противника, рассечению его сил. Для этого у них было все необходимое, и обычно во главе корпуса стояли выдающиеся военачальники — маршалы Франции. Автор «Замечания» писал, что именно военачальники давали армии энергию воли: «Революция, сместившая множество людей, поставила вместо них таких, какие были ей нужны, и на такие посты, на каких этим людям никогда бы не быть без нее… Напрягая все усилия, они беспрестанно рисковали всем и всегда открывали себе вероятность не выиграть, ибо не отступали перед решимостью все потерять. Они давали каждое сражение так, как бы оно было решительное, они делали каждое усилие так, будто бы оно было последнее. Все в цвете лет, когда человек обнимает и преследует предмет, за который берется, с живостью, гибкостью и энергиею, они наэлектризовывали эту многочисленную, легкую летучую армию той твердою волею, которая… никогда не задумывается перед препятствиями».