Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)

Тщательно организованная кампания ненависти, раздуваемая властями и воплощаемая в жизнь головорезами дворца, проявлялась в различных формах. Служащие отеля не обслуживали номера, носильщики отказывались брать багаж. Мы были вынуждены чувствовать себя всё более и более изолированными. Водитель грузовика, загружавшийся нашим багажом для отправления в аэропорт, казался последним лояльным к нам взрослым в Маниле. В отсутствие другой помощи, я присоединился к дорожным помощникам и вытаскивал чемоданы и оборудование на улицу. Вик Льюис сказал Брайану Эпстайну, что он со мной поедет в аэропорт первыми, чтобы зарегистрировать нашу компанию в ‘Королевских нидерландских авиалиниях’, и напомнил ему, что Рамос сможет передать нам наш заработок, только когда разъяснится ситуация с налогом. Когда мы уехали, Эпстайн начал размышлять, сколько времени потребуется на то, чтобы достать 6 тысяч фунтов, с целью купить решение проблемы с налогом, зарегистрировав долговое обязательство.

В аэропорту Манилы полицейский погнал нас дальше, когда мы остановились, для того чтобы разгрузить все наши вещи. Перекрёсток был пустынным. Словно предупреждение о террористе вызвало полную эвакуацию публики. Атмосфера была пугающей. Руководству аэропорта было предписано позволить битлам сами заботиться о себе. Даже эскалаторы были остановлены, когда мы подошли к ним. ‘Королевские нидерландские авиалинии’ согласились задержать рейс настолько, насколько это возможно. Но когда битлы присоединились к нам, филиппинские бандиты, некоторые из которых были в военной униформе, окружили нас со всех сторон. Они бравировали оружием и палили в воздух, размахивали самодельными битами и дубинами со свинцом перед нашими лицами. Кто-то крикнул по английски, что битлы не являются особенными и заслуживают, чтобы с ними обращались точно так же, как и с обычными пассажирами. Джон сказал: “Обычные пассажиры? Их не пинают и не бьют, разве нет?” Выбора не было, кроме как продираться сквозь строй этой ощетинившейся толпы. Брайана Эпстайна ударили кулаком в лицо и ударили ногой в пах. Больше всего досталось дорожным менеджерам. Мэла Эванса пнули по рёбрам, и сделали ему подножку, но он пошатываясь шёл по бетонированной площадке в сторону самолёта с кровью, струящейся по одной ноге. Мы делали всё, что в наших силах, чтобы заслонить Джона, Пола, Джорджа и Ринго от прямых ударов. Вик Льюис и я ушли последними. Он держал открытую ладонь за спиной, сказав, что это может защитить его позвоночник от пули снайпера.

Глумление и тычки продолжались, пока мы не оказались на ступеньках трапа самолёта. Даже когда мы добрались до салона, наши испытания не закончились. По системе громкого оповещения прозвучала с потрескиванием команда. “Господа Тони Бэрроу и Малкольм Эванс должны вернуться в здание отправления”. Я пробормотал: “Они сорвут зло на нас двоих”. Мэл попросил кого-то сообщить его жене. Внутри здания Мэлу и мне сказали, что мы не можем покинуть Филиппины, потому что нет документальных свидетельств того, что мы туда прибыли! Наши документы не были проверены с остальными, когда наш прилетевший самолёт катил к дальнему концу летнего поля. Полагаю, нас могли арестовать. Вместо этого, мы передали им наши паспорта, на них были надлежащим образом проставлены штампы, и мы были вольны уйти. Мэл и я смотрели друг на друга, улыбаясь, с гигантским облегчением, что из нас не сделали козлов отпущения и не оставили там. Пока власти утрясали наши формальности, Вик Льюис прошёл по проходу к месту Брайана Эпстайна и тихо спросил его, решил ли он проблему с налогом и получил ли деньги за концерты. Эпстайн пришёл в ярость. Его лицо стало пунцовым от бешенства, когда он закричал: “И это – всё, о чём ты можешь думать, Вик? О чёртовых деньгах в такое время, как сейчас?” Льюис сказал мне позже: “Конечно же, это было чистое лицемерие со стороны Эпстайна”. Эти два человека никогда не любили друг друга, но этот инцидент разделил их больше, чем когда-либо, и в будущем Эпстайн избегал компании Льюиса как только мог. Итог был таковым, что несмотря на то, что рекордные 80 тысяч человек увидели ‘Битлз’ на концертах в Маниле, ‘НЕМС Энтерпрайсиз’ потеряла деньги на этом этапе турне.

Время планового отлёта рейса уже давно прошло, но отдельными мольбами к капитану Вик Льюис и Брайан Эпстайн убедили его дождаться нас. Как только рейс 862 ‘Королевских нидерландских авиалиний’ оторвался от взлётно-посадочной полосы в 4-45 после полудня того дня, вся наша компания разразилась спонтанными аплодисментами. Джордж наклонился через проём между его местом и моим и сказал мне: “Единственной причиной, по которой я бы вернулся в это место это чтобы сбросить на него большую начинённую радиоактивными элементами бомбу”. Пол спросил меня, не записал ли я телевизионное заявление Брайана и если да, то не может ли он его услышать. Я сказал ему: “У меня есть оно на кассете. Там можно услышать вступление ведущего, но остальное неясно. Они размыли всё объяснение Брайана”. Прежде чем Пол покинул отель ‘Манила’, он в типичном рекламном жесте доброй воли от имени группы дал одно радиоинтервью с извинениями, что битлы не смогли встретиться с Имельдой Маркос, и сказал, что они ничего не знали об этом приёме с обедом. Во все времена, даже во враждебных условиях, Пол нёс достаточно масла для того, чтобы полить им неспокойную воду. В Лондоне он дал прессе отчёт о нашем отправлении: “Нас били и толкали из одного угла в другой. Эскалаторы были отключены, и мы не могли никуда попасть очень быстро. Когда они начали одолевать наших дорожных менеджеров, все в этом месте попадали. Клянусь, там их было, по меньшей мере, 30, окруживших нас”. Последнее слово принадлежало Джорджу. Когда его спросили по прибытию в Лондон, что следующее на повестке дня группы, он ответил лишь со слабым намёком на улыбку: “У нас будет пара недель на то, чтобы поправиться, перед тем, как нас изобьют американцы”. Нил Аспинолл сказал по философски: “Случай на Филиппинах стал одним из последних гвоздей в гроб гастролей ‘Битлз’”. Я бы сказал, целым мешком гвоздей, Нил!

Оглядываясь в прошлое, я вижу иронию в том, что битлы были обвинены в оскорблении жены президента, когда они ничего не знали об этом её приглашении “заскочить”. Я охотно признаю, что в других случаях Брайан Эпстайн или я часто допускали невинную ложь, чтобы оградить битлов от гражданских обязанностей или государственных церемоний, которые смущали и наводили на них скуку; обычно мы приносили их извинения, даже не советуясь с ними. Но в случае с обедом во дворце в Маниле, мы были серьёзно не до конца введены в курс дела нашим собственным местным организатором, и понятия не имели, что битлы своим отсутствием разочаруют сотни приглашённых гостей.