Владимир Кравченко - Через три океана

Увидев "Олега" и "Аврору", "Ниссин" и "Касуга" перенесли свой огонь на них. Приблизившиеся с тыла неприятельские крейсера взяли "Олега" и "Аврору" в два огня.

И был бы здесь славный конец двум зарвавшимся небронированным крейсерам, если бы не приближение наших броненосцев, также повернувших на обратный курс. Движение их заставило "Ниссина" и "Касугу" отойти и скрыться в тумане.

И вот сильно уже избитые броненосцы наши грудью прикрыли "Суворова" и стали описывать вокруг него круги. [70] Яркое и эмоциональное описание дневного боя 14 мая, созданное автором по горячим следам событий, изобилует фактическими неточностями, которые не всегда возможно и целесообразно комментировать. Это нисколько не умаляет его ценности и объясняется вполне понятными обстоятельствами: должность автора, ограничение круга источников личными воспоминаниями и впечатлениями соплавателей, отсутствие двусторонних данных. АЛЯ более подробного знакомства с фактологией и тактикой Цусимского сражения читателю рекомендуется обратиться к современной специальной литературе (например: Грибовский В. Ю. Вице-адмирал З. П. Рожественский. СПб.: Цитадель, 1999; Крестьянинов В. Я. Цусимское сражение 14-15 мая 1905 г. СПб.: Галея-Принт, 1998 и др.).

Глава XLV.

Крейсера и транспорты снова под перекрестным огнем

Пока все это происходило, от огня крейсеров жестоко влетело бедным транспортам: "Иртыш" шел, уже сильно погрузившись носом, "Камчатка" была сильно подбита, на баке у нее суетилась команда и мастеровые, у "Анадыря" зияла пробоина выше ватерлинии в носу, а в средней части заводился на ходу пластырь, "Урал" все еще не тонул, и "Свирь" делала попытку взять его на буксир. Одна "Корея" шла как будто бы целая. Надо было отвлечь от себя неприятельские крейсера и дать возможность отойти транспортам. Сигналом с "Олега" было приказано "Владимиру Мономаху" и "Дмитрию Донскому" присоединиться к нам, и затем четыре крейсера ринулись на сближение с десятью японскими.

К нам по собственной инициативе присоединились "Жемчуг" и "Изумруд", присутствие которых у броненосцев оказалось совершенно бесцельным.

По левую сторону мы оставили вышедший из строя и горевший "Сисой Великий". Весь нос его до переднего мостика был окутан дымом, меж носовой башней и передней трубой виднелись громадные языки пламени. И, тем не менее, эта башня, окутанная дымом, чуть не раскаленная, продолжала посылать один снаряд за другим. Это произвело на аврорцев сильнейшее впечатление; послышались возгласы: "Сисой-то! Сисой! Поглядите, каков молодец!"

Последний галс для наших крейсеров был очень несчастлив: им пришлось очутиться в хвосте своих броненосцев, описывавших круги вокруг "Суворова" и чрезвычайно растянувших свою линию, образовав почти кольцо. Крейсера должны были замедлить ход. Транспорты и миноносцы, сбившиеся в это время в кучу внутри круга, мешали маневрированию.

Крейсера не могли дать полного хода и выйти из сферы перекрестного огня, в который они снова попали. С одной стороны их разделывали неприятельские десять крейсеров, с другой - "Ниссин" и "Касуга", вынырнувшие сзади из тумана, с третьей - броненосцы, отделившие на нас по несколько орудий, что доказывалось 12-дюймовыми "чемоданами", падавшими совсем неподалеку.

До неприятеля было только 24 кабельтова. Огонь сосредоточился, главным образом, на "Олеге" и "Авроре", которые пострадали здесь более, чем за все время боя. Особенно досталось нам от "Ниссина" и "Касуги", державшихся сзади в тылу.

Но и от нас досталось "Ниссину", по которому "Аврора" особенно хорошо пристрелялась. На нем были большие потери в людях, убит командир. Может быть, это именно "Аврора" отомстила за смерть своего командира.

Попало и назойливому "Идзуми". Когда он снова очутился концевым, "Аврора" нарочно сосредоточила на нем весь огонь. По донесению Того, на нем оказалось 26 убитых. [71] По современным данным, основанным на официальных японских источниках 1905 г., на броненосном крейсере "Ниссин" было убито 6 чел., в том числе офицер штаба капитан 2 ранга Кейкичи Мацуи, и ранено 77 чел., в том числе вице-адмирал Сотаро Мицу. Оснований приписывать эти потери именно огню "Авроры" нет. "Ниссин" несколько раз во время боя возглавлял строй 1-го броненосного отряда, и по нему вели огонь многие русские броненосцы. Теоретически "Авроре" может принадлежать не более шести попаданий в "Ниссин": два 152-мм и четыре малого калибра. На бронепалубном крейсере "Идзуми" было убито 3 чел. и ранено 7 чел.

Глава XLVI.

Мина

Около четырех часов к "Авроре" приблизился буксир "Русь" и что-то сигналил флажками; что именно - разобрать не успели, так как в это время с "Олега" стали кричать в рупор и семафорить: "Мина! Мина!" Впереди по левому борту наш курс пересекала мина...

"Олег" успел переложить руля, "Аврора" - нет. Все замерли на своих местах, глядя на приближавшуюся по поверхности воды мину. Нас спас хороший ход. Мину отбросило обратной волной, и все видели, как она прошла вдоль судна в двух саженях от левого борта. Мичман Терентьев кинулся наводить 75-миллиметровое орудие, чтобы расстрелять ее, но не успел.

За "Авророй" близко в кильватер шел "Мономах", прямо на мину. Предостережения с "Авроры" опоздали... Вот он ударил ее форштевнем, и мина, разрезанная пополам, пошла ко дну, не взорвавшись. Какой вздох облегчения вырвался из нашей груди!

Мина была уайтхедовская, короткая, с бронзовым зарядным отделением, с красными полосами на верхней части. Откуда она взялась, осталось неизвестным. Стрелял ли ею кто-нибудь именно по нам, или же она была выпущена миноносцами по "Суворову"? Не пустила ли ее, наконец, какая-нибудь из этих подозрительных джонок, шатавшихся по месту сражения?

Глава XLVII.

Продолжение боя

Буксир "Русь", вероятно, держал сигнал: "Терплю бедствие". Вскоре после этого мы видели, как команда с него стала садиться в шлюпки, предварительно спустив на "Руси" флаг. Одна из шлюпок была тотчас же разбита снарядом, а уцелевшие люди, державшиеся за ее киль, подобраны "Анадырем".

Сама "Русь", упорно не желавшая тонуть, затонула от удара тарана "Анадыря", а "Урал" - от тарана "Мономаха".

В воде плавала масса выброшенных пустых гильз из-под 75-миллиметровых патронов. Они колыхались, точно тростник.

Часам к трем погода засвежела; развело крутую волну. На баке захлестывало. Люди стояли мокрые, продрогшие.

Орудия батарейной палубы стало тоже захлестывать, и большинство их пришлось вывести [из действия] в самый разгар боя. Чтобы в батарейную палубу не попадала вода, надо было задраить полупортики, но не везде это можно было сделать: четыре полупортика были сильно разбиты, исковерканы и не закрывались. Через них свободно вкатывались каскады воды.