Владимир Кравченко - Через три океана

"Бодрый" (капитан 2 ранга П. В. Иванов), интернированный в Шанхае.

Командир крейсера "Изумруд" капитан 2 ранга В. Н. Ферзен не последовал сигналу контр-адмирала Н. И. Небогатова о сдаче, с боем прорвался через кольцо японских кораблей и успешно оторвался от преследовавших его крейсеров "Титосе" и "Акицусима". К сожалению, впоследствии он неверно оценил обстановку, предположив возможность перехвата своего корабля японцами в районе Владивостока, при входе ночью в бухту Владимир "Изумруд" сел на камни и был поспешно взорван по его приказу.

Перегон купленных Японией броненосных крейсеров "Ниссин" и "Касуга" осуществляли английские экипажи.

Возможность подобных действий легко было обсуждать после окончания войны. В конкретной обстановке января 1904 г., до ее начала, для задержки "Ниссина" и "Касуги" были возможны только дипломатические средства.

Основной причиной задержания и невозврата госпитального судна "Орел" явилось нахождение на его борту капитана и его помощников с английского парохода "Ольдгамия", задержанного крейсером "Олег" 6 мая 1905 г. Размещение их по распоряжению З. П. Рожественского на госпитальном судне являлось нарушением положения международного кодекса и Гаагской Конвенции, в результате чего "Орел" терял статус неприкосновенности, а на его экипаж более не распространялось покровительство Международного Красного Креста.

Это не более чем анекдот. Некоторая доля заключенной в нем правды состоит в противоречивом отношении японцев к побежденному противнику, сочетающем неоправданную жестокость с гуманным и корректным обращением с пленными. После героической гибели броненосца береговой обороны "Адмирал Ушаков" в неравном бою с броненосными крейсерами "Ивате" и "Якумо" японцы некоторое время продолжали огонь по плававшим в воде членам его экипажа, чем вызвали большие неоправданные жертвы. Спасательные работы были начаты японцами с явным опозданием. Несколько человек умерли от переохлаждения. Однако впоследствии спасенные отмечали заботливое и сочувственное отношение к ним со стороны японцев. Отдельные случаи недостаточной эффективности русских спасательных средств связаны с их неумелым использованием в критической обстановке.

Оценка, делающая честь подчиненному, после жестокого поражения ни словом не упрекнувшему своего раненого командующего, тем не менее слишком однозначна и отражает лишь одну из граней противоречивой личности вице-адмирала З. П. Рожественского. Успехом 18 000-мильного перехода эскадра действительно в значительной степени обязана железной воле своего начальника, опытного моряка и администратора. При этом решить вторую часть своей задачи - прорваться во Владивосток, выдержав бой с сильным и опытным противником, - командующий оказался не в состоянии, и его личная вина за поражение достаточно велика. По мнению следственной комиссии по выяснению обстоятельств Цусимского боя, она заключалась в пренебрежении вопросами боевой подготовки эскадры в походе, ограничении разумной инициативы подчиненных, тактических ошибках, допущенных при подготовке к бою и в ходе него. Вопрос о том, кто смог бы на месте З. П. Рожественского справиться с задачей лучше, остается открытым; флагмана, равного по своим флотоводческим талантам погибшему адмиралу С. О. Макарову, в России в то время не было.