Владимир Кравченко - Через три океана

Третий способ, совершенно новый, впервые испытан русскими. Он заключался в том, что с угольного транспорта или судна спускали на воду деревянные или железные (с воздушными ящиками) барказы и сгружали в них в мешках уголь от 8 до 11 т, в зависимости от погоды. Барказы буксировались паровыми катерами к броненосцам, крейсерам, и мешки тем же путем, каким были погружены (то есть посредством стрел), выгружались на суда. На первый взгляд, этот способ кажется не морским, не серьезным, на самом же деле он явился единственным, которым пользовались на эскадре, и если бы эскадра адмирала Рожественского пошла кругом Японии открытым океаном, то, конечно, никакого иного способа кроме этого придумать было нельзя. Что касается влияния погоды, то, как ни велика волна мертвой зыби, она погрузке угля не вредила (за исключением ударов барказа о борт или в тех редких случаях, когда барказ попадал под пятку шеста минного заграждения качающегося судна). Но волна и ветер для этой погрузки были очень неблагоприятны; ветер относил далеко погрузчика от приемщика угля, вода захлестывала барказы, барказы посылались с половинным грузом, и вся работа сводилась к толчению воды, потере сил и безнадежным результатам.

Первая глава истории угольных погрузок началась с погрузки угля в Малом Бельте. Картина для всех офицеров была выходящая из ряду [вон] . Глухая ночь, свежий осенний ветер, течение 2-3 узла; с адмиральского корабля то сигналом, то через офицера получалось приказание принять к борту иностранца-угольщика. Трудно теперь себе представить, как эти суда швартовались и как отходили от борта, но, в общем, эта первая глава прошла без единой аварии, и погрузка дала для всех неожиданно весьма удовлетворительные результаты: некоторые суда погрузили в среднем в час 40-50 т.

После стоянки у мыса Скаген отряды судов разделились. Следующая погрузка угля была в Танжере. Рейд здесь совершенно не защищен, открыт для северных ветров. С моря шла мертвая зыбь, и приставать борт о борт пароходы не могли. Между прочим, адмирал Рожественский телеграммами из Виго торопил адмирала Фелькерзама кончать погрузку угля в самый краткий срок. Когда пришлось прибегнуть к погрузке угля барказами, то дело стало за малым: все барказы были на наших отсутствовавших "добровольцах", а угольщики были все иностранцы. Предполагалось отправить одного из ревизоров в Гибралтар, чтобы зафрахтовать там паровые баржи (их обещали доставить в тот же день), но справки показали, что "Владычица морей" относится недоброжелательно к каким-либо русским работам в сфере ее влияния, и что барж этих нам не видать. Ведь, в воздухе только что навис неразрешенный Гулльский инцидент. Офицеры (молодежь) и тут нашлись: поразыскивали, понанимали на берегу арабские плашкоуты, и вот наш грозный военный флот был окружен туземными соломенными покрышками разной величины: баржами, лихтерами и т.п. Арабы отнеслись к выгодному заработку сначала страшно охотно, но когда их баржи начали набивать углем и таскать по рейду вдоль и поперек, днем и ночью, буксиры лопались, баржи в темноте терялись, то арабы взвыли и запросились на берег. Получив от наших офицеров в ответ на эту просьбу категорический отказ, они с горя предались сну в носовых шалашах в позах, полных отчаяния, и распоряжаться баржами предоставили нашей молодежи.

Каким образом, с какими усилиями производилась эта работа, может показать следующий эпизод, моряку он особенно будет понятен. Когда паровой катер крейсера "Аврора" намотал себе на винт буксир, что приостановило работу, то, не теряя минуты, принялись поднимать его. Была глухая, темная, дождливая ночь. Свистел ветер. В темноте были разнесены гини - нелегкая вещь - и десять минут спустя катер уже отделился от воды и повис, а неутомимый младший инженер-механик Шмоллинг, пристав на какой-то маленькой шлюпке, быстро очистил винт и две минуты спустя уже кричал:

- Травите! Все готово!

Несмотря на подобное промедление, количество погруженного в этот час угля было не меньше обыкновенного. Следующая погрузка была в Дакаре 30 октября; в сущности говоря, это была первая планомерная работа; начата она была рано поутру и прошла с громадным энтузиазмом и успехом. Эскадра стала довольно отдаленно на рейде, и сейчас же к каждому из судов подошли угольные транспорты. Последовавшее затем распоряжение адмирала принять полуторный запас угля поставило всех в большое затруднение, так как 50% излишнего угля никто никогда не принимал. Это распоряжение было вызвано, вероятно, тем обстоятельством, что на рейде нас уже давно ожидали угольщики с 40 000 тонн запаса угля, но избавить их от этого груза эскадра могла лишь в четвертой доле того, что было ошибочно и излишне привезено сюда. Каждому угольщику платили по 500 р. в сутки, а потому этот расход, наверное, был громаден, принимая во внимание большое число пароходов и очень продолжительное время, проведенное ими в ожидании эскадры. Все угольщики были немцами и только один англичанин; счет платы им шел с сентября месяца. Началась отчаянная погрузка на всех судах при соревновании между ними из-за впервые обещанной приказом адмирала Рожественского премии за наискорейшую погрузку.

Рекорд побил крейсер "Аврора", грузивший по 70,8 тонн в час в среднем. Команда его удостоилась крупной денежной премии (около 720 рублей на 560 человек команды). "Аврора" грузилась 12 часов, приняв 850 тонн. Погода была сухая, а потому пыли много: все без исключения почернело моментально. Не жалели ни человеческих сил, ни машин, которыми грузили, передавая уголь с германского парохода "Орион". Кругом стоял грохот, шум от быстрого передвижения мешков, подвешенных на колесных тележках артиллерийской подачи, раздавались сиплые голоса людей; томили жара и жажда. Впечатление от этого трудящегося муравейника, покрытого грязью и потом, было самое ужасное. В результате - быстрая погрузка, двое очень серьезно зашибленных людей и горы угля, которые только через 1,5 суток могли быть кое-как прибраны. Завалены были кочегарки, некоторые входы, два носовых жилых помещения; в остальных помещениях образовалась адская температура, вследствие закупорки пылью всех входных отверстий для притока свежего воздуха в корабль. Была испорчена масса имущества, и с броненосца "Орел" был отвезен на госпитальное судно "Орел" почти в безнадежном состоянии один матрос, придавленный во время обвала угля. Приезжали французские власти, официально заявив, что они не позволят эскадре запасаться углем в таком большом количестве. Это, понятно, исполнено не было. Впервые поставленное на почву состязания и наград дело погрузки угля полюбилось, пришлось по душе нашей команде, задело за живое даже нашу неспортивную славянскую натуру.