Михаил Ребров - Космические катастрофы. Странички из секретного досье

Я слушал выступающих, их версии и аргументы, смотрел слайды со схемами, графиками, математическим обоснованием и невольно думал: "Почему все эти предположения и утверждения появились лишь спустя двадцать лет после трагедии?"

Профессор Белоцерковский приподнял завесу над многим. Имеются 29 томов расследования, проведенного Государственной комиссией. Они содержат подробнейшую информацию о том, что предшествовало полету, хронометраж самого полета и радиопереговоры экипажа с землей, состояние техники "до" и "после", анализ ее работоспособности, карты погоды, технические описания, рапорта…

Профессор Белоцерковский высказывает свою версию

— Но все эти годы, — пояснил Сергей Михайлович, — поступали дополнения: письма, содержащие любопытнейшие детали, отчеты по исследованиям УТИ МИГ-15 (учебно-тренировочного истребителя), свидетельства прямых и косвенных очевидцев… Что-то шло самотеком, но многое собиралось, притом целенаправленно.

Мой собеседник не ставил под сомнение ни один вывод, ни одно заключение комиссии, по его мнению, весьма компетентной, высококвалифицированной. Однако высказал интересную мысль.

— Чего не хватало 20 лет назад? Я бы сказал так: двух ситуаций. Моральной — она сдерживает объективность, поскольку дамоклов меч ответственности и боязни вызвать гнев начальников "давил" на психику. И методологического аппарата, то есть единения методологии моделирования и опыта эксплуатации. В жизни мы зачастую сталкиваемся с таким вот положением: каждая из причин не является катастрофической, но в совокупности они приводят именно к такому исходу. И еще. Сколько людей — столько и версий. Практикам порой очень трудно доказать свою точку зрения. Математическое моделирование дает объективный анализ.

Логично. Убедительно. Научная истина определяется не большинством голосов участников дискуссий и не их служебным рангом, а качеством научных данных. По словам Белоцерковского, наукой была сделана попытка привести в систему всю исходную информацию, "просчитать" каждую версию. И вот вывод: при тех исходных данных, которые получены комиссией (повторяю: добротных, хотя они уточнялись и дополнялись), ни одна версия, кроме… (вот здесь я умышленно делаю пропуск) не находится в соответствии с исходными данными.

Приведу коротко главные (так они мне представляются) выводы комиссии:

"На самолете разрушений и отказов агрегатов и оборудования в полете не имелось…"

"Пожара и взрыва на самолете в полете не было…"

"Двигатель в момент столкновения с землей работал…"

"Электрическая сеть самолета находилась под током…"

"Кислородная система… была исправна…"

"Экипаж находился в работоспособном состоянии, позы обоих летчиков до конца были рабочими…" (Вот здесь и оговорю: версия это или доказанный факт? И как его можно доказать?)

Что же тогда произошло? Почему вдруг? Эти вопросы звучат и сегодня. Не берусь дать на них однозначный и исчерпывающий ответ. Не поставили все точки над "i" и участники семинара. Поэтому вернемся в то мартовское утро 1968 года.

Утром 27 марта…

Была среда, 27-е число. Первым ушел в небо разведчик погоды. "Спарку" с бортовым номером "18" (гагаринскую) готовил к полету техник А.Левицких, проверял инженер В.Самарин. Гагарин занял место в передней кабине. Серегин — в задней. После некоторой задержки. Радиообмен с руководителем полетов был четким и кратким.

Передо мной стенограмма радиообмена "625-го" (позывной Гагарина и Серегина) и РП (руководитель полетов) на 2-м канале. Время записано с точностью до секунд. Документ заверен начальником узла связи войсковой части 22737 майором Рындиным.

10 час. 15 мин. 12 сек.

625-й: Прошу на полосу.

РП: Запрещаю, 625-й.

625-й: Понял…

10 час. 17 мин. 27 сек.

РП: 625-й, на взлетную.

625-й: Понял, выполняю… В 10 часов 22 минуты Гагарин по указанию руководителя полетов перешел на другой канал связи (3-й). "Спарка" продолжала полет, а Гагарин и Серегин (он был в инструкторской кабине) выполняли запланированные упражнения. Вскоре последовал доклад Гагарина: "Задание в зоне закончил, разрешите выход на КУР 320". Добро было получено. Что происходило дальше — полная неизвестность. В 10 часов 30 минут самолет врезался в землю. Расследованием установлено: "спарка" столкнулась с землей на скорости свыше 600 км/час, с углом около 70 градусов.

Имеется и другая запись переговоров. Практически они совпадают. Но для большей убедительности приведу и ее.

— "Агат", я — 625-й. Прошу запуск, — запросил Гагарин.

Получив добро, он запустил двигатель и привычно осмотрел приборы.

Часы показывали 10 часов 17 минут 33 секунды, когда прозвучало разрешение на выруливание. В 10.18.42 Гагарин доложил:

— 625-й к взлету готов.

В 10.18.45. после получения разрешения от руководителя полетов "спарка" рванулась по взлетной полосе. В 10.19.00 самолет взлетел. В полете предстояло выполнить несколько упражнений: виражи с креном 30 градусов, витки малой спирали, пикирование, выводы боевым разворотом. Завершалось все это выполнением двух бочек.

В 10.23.56 Земля предупредила:

— 625-й, за облака выйдете, доложите.

— Я — 625-й, понял вас, — последовал ответ.

В 10.25.50 самолет занял свою зону и получил добро продолжать выполнение программы. В 10.30.10 Гагарин запросил разрешение на переход с курса 70 на курс 320 и, получив согласие, подтвердил:

— Понял, выполняю.

После этого 625-й в эфир больше не выходил.

Так шел МиГ к земле. Но почему? Это загадка…

Через четыре минуты экипаж должен был завершить разворот на привод (приводной маяк аэродрома) и сообщить о начале снижения до высоты круга. Сообщения не последовало. На запрос руководителя полетов 625-й не ответил. Все борта, находящиеся в этом районе, получили распоряжение связаться с 625-м. Но он молчал…

Когда стало ясно, что горючего на самолете Гагарина и Серегина не осталось, тревога охватила всех. Последовала команда срочно готовить и поднять в воздух транспортный Ил-14. Потом — несколько вертолетов. И вот то сообщение: "Южнее поселка Новоселово, в лесу видна большая воронка, дым и пожар".

Не стану описывать картину, которая предстала перед группой поиска. Скажу лишь, что последующее расследование, экспертизы установили: трагедия произошла в 10.31.00. Это время столкновения самолета с землей. Профессор Белоцерковский твердо убежден: "Летчики выжали из машины абсолютно все, на последнем участке они были активны". Сегодня стали известны многие данные, если не абсолютно точно, то в достаточном приближении: угол сближения самолета с землей (по приборам и срезу верхушек деревьев), скорость снижения, обороты турбины, перегрузка, показания приборов… Требовалось установить с максимальной точностью (это особо подчеркивалось на семинаре) время столкновения с землей. И комиссия, которая вела расследование, сделала, казалось бы, невозможное. Установлено, что после последнего доклада 625-го прошла всего одна минута — плюс-минус 20 секунд.