Дмитрий Медведев - Черчилль: Частная жизнь

— Время здесь летит незаметно. Все дни я провожу на открытом воздухе, строю запруду и расширяю озера. В конечном итоге я намерен создать целую серию небольших водоемов. [404] Письмо от 7 сентября 1925 года. Garnett O. Op. cit. P. 19.

Один из гостей Черчилля в Чартвелле сэр Сэмюэль Хор вспоминает:

— Я никогда не видел до этого Уинстона в роли землевладельца. Большую часть воскресенья мы осматривали его владения и строительные работы, которыми он сейчас занят. Главным же его проектом было расширение прудов. Возникает такое ощущение, что данные водоемы волнуют его большего всего на свете. [405] Письмо Хора Бивербруку от 15 февраля 1926 года. Gilbert M. Winston S. Churchill. V. V. P. 145.

Правда, и Чартвелл станет для Уинстона воплощением английского дома. Вложив в него немало сил и душу, Черчилль превратит Чартвелл в образцовую крепость для себя и своей семьи. В то время он еще не подозревал, какие ураганы и бури придется выдержать его любимому замку. Но, несмотря на все ужасы мировой войны и финансовых неудач, этот арьергард устоит, продолжая и сегодня удивлять публику своей красотой, изяществом и бессмертным духом борца, навечно поселившимся в его стенах.

За те два года, пока Тилден реконструировал Чартвелл, политическая жизнь Англии сильно изменилась. Долгий период правления либералов подошел к концу. На смену правительства Ллойд Джорджа придет консервативный кабинет, сначала во главе с Эндрю Бонар Лоу, а затем со Стэнли Болдуином. Последний предложит Уинстону второй по величине пост в английской политической иерархии — портфель министра финансов. Черчилль вспоминает об этом так: во время разговора с Болдуином настала длительная пауза, вдруг премьер произнес:

— Вы согласны взять казначейство?

Пораженный подобным предложением, Уинстон на время замер. Затем, собравшись с мыслями, ответил:

— Это соответствует моим амбициям. Я до сих пор храню казначейскую форму своего отца. [406] Gilbert M. Winston S. Churchill. V. V. P. 107.

В течение следующих пяти лет Черчилль с присущей ему энергией погрузится в финансовые проблемы Британской империи. Им будет проведена крупная социальная реформа, в апреле 1925 года возвращен «золотой стандарт», во время майской забастовки 1926 года основан правительственный орган печати «The British Gazette». Согласно английским политическим традициям резиденция министра финансов находится неподалеку от главы государства — в доме номер 10 по Даунинг-стрит. Чартвелл же из обычного дома превратится в загородную резиденцию канцлера казначейства. Один из очевидцев вспоминает:

— Дом Уинстона стал местом проведения многочисленных конференций и финансовых коллоквиумов. За обеденным столом обсуждались достоинства и недостатки фискальной политики. Ванная комната использовалась для диктовки финансового бюджета страны — барахтаясь и булькая, включая и выключая пальцами ног водопроводные краны, уходя под воду и выплывая на поверхность с приподнятым носом, словно кит, выпускающий фонтан, Черчилль диктовал финансовый план на будущий год. [407] Garnett O. Chartwell. P. 20.

Политика была не единственным, чем жил Чартвелл во второй половине 1920-х годов. Изначально покупая кентский особняк, Уинстон видел в нем домашний очаг для своей семьи — дом, в котором вырастут четверо его детей. Неудивительно, что перестройка Чартвелла была начата с детских комнат. Черчилль не хотел, чтобы его чада стали жертвами сдержанного викторианского воспитания. Он станет для них внимательным и любящим отцом. Уинстон требовал тишины, только работая в кабинете, выходя же за пределы своей «фабрики», он принимал участие во всевозможных розыгрышах и шумном веселье. Он очень любил изображать гориллу или медведя. Столовая превратится в место для многочисленных шарад и театральных этюдов. К тому же Уинстон построит для своих детей три коттеджа, самым известным из которых станет отдельный кирпичный домик для младшей дочери — «кроватка для Мэри».

Со временем Черчилль также станет все больше интересоваться сельским хозяйством, решив посвятить себя фермерству. В мае 1923 года он купит хрюшек средней белой породы и в течение двух лет будет держать молочную ферму. На протяжении всей своей жизни Уинстон питал слабость к свиноводству.

— Собака смотрит на нас снизу вверх, кошки смотрят на нас сверху вниз, и только свинья смотрят на нас как на равных, — часто повторял хозяин Чартвелла.

Среди многих животных, которых любил Черчилль, наибольшей популярностью у него пользовался попугай Тобби — умная услада последних тридцати лет его жизни. Однажды лорд Моран застанет Уинстона сидящим на кровати с Тобби на плече.

— Вы должны научить его произносить ваш номер телефона. Чтобы его было легко найти, когда он вздумает потеряться, — посоветует лорд Моран.

— Уух, уух, уух. Да я и сам-то его не знаю, — раздастся в ответ. [408] Запись от 22 декабря 1954 года. Moran C. Churchill. The Struggle for Survival. P. 341.

Черчилль научит его гораздо более практичным вещам — ненормативной лексике для быстрого избавления от надоевших почитателей.

Не меньшей страстью кентского землевладельца станет разведение бабочек. В своих мемуарах «Мои ранние годы» Уинстон писал, сочетая одновременно свое художественное мировоззрение со взглядом философа:

«Я всегда обожал бабочек. В Уганде я наблюдал за великолепными бабочками, расцветка которых менялась от насыщенного красновато-коричневого до ярчайшего синего цвета — в зависимости от угла зрения. Трудно себе представить более яркую противоположность игры цвета у одной и той же бабочки. Бабочка — это Факт, блестящий, порхающий, замирающий на мгновение с расправленными под ослепительными солнечными лучами крыльями, а затем исчезающий в тени деревьев. Верите ли вы в судьбу или предопределение, зависит от мелькнувшей на мгновение перед вами окраски ее крыльев, являющейся по крайней мере двумя цветами одновременно». [409] Churchill Winston S. My Early Life. P. 28.

Опасаясь, что послевоенная политика британского Министерства сельского хозяйства приведет к исчезновению этих животных, Черчилль обратится за помощью к американскому эксперту Хью Ньюману, с тем чтобы переоборудовать небольшой летний домик в инкубатор для разведения личинок черепаховых бабочек. Сэр Уинстон с детским восхищением будет наблюдать, как молодые особи, покидая его «дом для бабочек», вылетали на свободу. Вайолет Бонем Картер вспоминает, с каким чувством наслаждения и нескрываемого восхищения он следил за красными адмиралами, садящимися на бутоны будлей. Он с восторгом скажет:

— Это первые бабочки, которых я увидел этим летом. Ты знаешь, я хочу пожертвовать часть утвержденного в честь моего восьмидесятилетия фонда на разведение этих прекрасных животных. [410] Bonham Carter V. Winston Churchill as I knew Him. P. 152.