Михаил Пыляев - Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы

В Великом посту у князя собиралось литературное общество, членами которого были С. Т. Аксаков, М. Н. Загоскин, А. А. Волков, А. Д. Курбатов и М. П. Телегин. Умер князь Долгоруков в Москве 4 декабря 1823 года и похоронен в Донском монастыре.

Князь при жизни много писал стихотворений; он, как сам выражается, сделался поэтом потому только, что ему некуда было девать излишество мыслей и чувствований, переполнявших его душу. К собранию своих стихотворений он поставил эпиграф:

Трудно определить общий характер стихотворений князя Долгорукова: по внешней форме они принадлежат к лирическим, а по содержанию – к сатире. Песни князя Долгорукова в свое время многие были положены на музыку и пелись.

Из других Долгоруких, занимавших также видную роль при Петре II, был еще князь Василий Владимирович Долгоруков (1667–1746), крестный отец императрицы Елизаветы Петровны. Молодость свою он провел в Малороссии, где отец его был городовым воеводою; сам же он служил в корпусе Мазепы и затем состоял при Скоропадском.

Князь считается одним из лучших представителей боярства XVII века; он был строгой честности и говорил всегда одну только правду. Скупой на похвалы, испанский посол Дюк де Лириа про него говорит следующее:

«Фельдмаршал Долгоруков был человек с умом и значением, честный и достаточно сведущий в военном искусстве. Он не умел притворяться, и его недостаток заключался в излишней откровенности и искренности. Он был отважен и очень тщеславен – друг ревностный, враг непримиримый. Он не был открытым противником иностранцев, хотя не очень их жаловал. Вел он себя всегда благородно, и я могу сказать по всей справедливости, что это был русский вельможа, более всех приносивший чести своей родине».

Князь Долгоруков отличался храбростью во время шведской войны и Прутского похода; Петр, зная его безупречную честность, выбрал его в председатели комиссии для рассмотрения злоупотреблений князя Меншикова, и последний был жестоко, но справедливо обвинен Долгоруким.

Долгоруков, будучи генерал-поручиком и андреевским кавалером, лишился в 1718 году по делу царевича Алексея Петровича чинов, ленты и всего имения и был отправлен в ссылку в Казань. По розыску открылось, что он хулил Петра за строгие реформы, и на него пало еще подозрение, что он помог царевичу бежать за границу.

В день коронования Екатерины I он был принят на службу полковником, и через год ему были возвращены прежние ордена и чины, и даже часть имения, оставшаяся после раздачи другим лицам.

Но Меншиков не мог терпеть Долгорукого, и он был отправлен на Кавказ главнокомандующим Низовым корпусом, расположенным во вновь завоеванных персидских землях. Князь здесь привел в подданство России девять провинций, лежащих на юг от Каспийского моря, основал новые крепости и улучшил состояние наших войск.

С восшествием на престол Петра II князь был вызван в Москву и возведен в фельдмаршалы, и ему подарены были богатые волости и более тысячи душ крестьян. Но недолго князь Василий Владимирович пользовался своими наградами; с воцарением императрицы Анны Иоанновны он впал, как и все Долгорукие, в немилость; имение было отобрано, сам он сослан сперва в Иван-город и затем, после, в Соловецкий монастырь, где и пробыл до восшествия на престол Елизаветы Петровны.

Эта государыня возвратила ему все отнятое у него. Он умер в Москве в 1746 году бездетным, имение его перешло к родным его братьям, в числе которых был предок недавно скончавшегося князя Владимира Андреевича Долгорукого, бывшего долгое время московским генерал-губернатором.

Возвращаясь опять к описанию «Китай-города», мы видим, что во времена Петра Великого, по перенесении столицы в Петербург, эта часть Москвы стала заметно падать и приходить в разрушение. Стены Китая в эти годы стали обваливаться, в башнях открыты были лавки мелкими чиновниками.

К стенам также были пристроены лавчонки, погреба, сараи, конюшни от домов. Нечистота при стенах все больше и больше увеличивалась, заражала воздух. Более всего таких лачужек и плохих построек в этом центре города было на землях, захваченных духовными властями. Церковное духовенство не только в подворьях, но и на церковных землях завело погреба, харчевни и даже под церквами поделало цирюльни 103.

Начальник кремлевской канцелярии П. С. Валуев входил к обер-полицеймейстеру А. А. Беклешову в 1806 году с прошением; последний предлагал митрополиту Платону свести такие заведения с церковных земель. Платон не согласился, представив в ответ, что оттого много потерпят как церковные доходы, так и церковнослужители, которых состояние было весьма посредственно и близко к бедному.

Особенно во всем Китай-городе было место самое грязное и неблагообразное, так называемая «певчая», большая и малая, т. е. дома, принадлежавшие владению синодальных певчих, которые сами здесь не жили, а отдавали постройки внаймы. Дома эти были большею частью деревянные, разделенные перегородками на маленькие комнаты, углы и чуланы, в которых в каждом помещалось особое заведение или жила семья.

Здесь с давних пор были «блинни», харчевни, малые съедобные, трактиры, кофейные и разные мастерские, чрезвычайно набитые мастеровыми и жильцами. На случай пожара эта местность представляла большую опасность вследствие близости к торговым рядам и невозможности тут действовать пожарным. В 1804 году здесь все деревянные строения, как противозаконные, были сломаны и оставлен был один трактир.

При китайской стене были построены 204 деревянные лавки в 1783 году, с дозволения графа З. Г. Чернышева, а каменные в 1786 году, по воле графа Я. А. Брюса; земля для них дана была без платы, с тем, чтобы только застроили пустое место и содержали тут мостовую. Прочие здания при стенах построены, по словесному дозволению обер-полицеймейстера Архарова, около 1780 года, а большая часть владельцев и сами не знали, как они достались их предкам, и не имели на них никаких документов.

За стеною от Воскресенских до Никольских ворот стояли постройки не менее безобразные. В старину предполагали стену от Никольских до Варварских ворот сломать для площади и для сделания удобной проезжей дороги, вместо тогда здесь бывшей тесной и излучистой, проходившей мимо церкви Иоанна Богослова, что под Вязом между Ильинскими и Никольскими воротами.

От Варварских ворот до Москворецкого моста стена была больше других всех, по низменности места и потому, что больше других была заложена пристройками от домов, лавками и амбарами, так что одни только ее зубцы были видны. К этой-то стене больше всего стекали нечистоты, застаивались и производили смрад.