Михаил Пыляев - Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы

Одним из последних вельмож блестящего века Екатерины II был также в Москве князь Николай Борисович Юсупов. Князь жил в древнем своем боярском доме, подаренном за службу прапрадеду его, князю Григорию Дмитриевичу, императором Петром II.

Дом этот стоит в Харитоньевском переулке и замечателен как старый памятник зодчества XVII века. Здесь дед его угощал венценосную дочь Петра Великого императрицу Елизавету во время ее приезда в Москву.

Богатства Юсуповых издавна славятся своею колоссальностью. Начало этого богатства идет со времен императрицы Анны Иоанновны, хотя и до этого времени Юсуповы были очень богаты. Родоначальник их, Юсуф, был владетельный султан Ногайской Орды. Сыновья его прибыли в Москву в 1563 году и были пожалованы царем богатыми селами и деревнями в Романовском округе (Романовско-Борисоглебский уезд Ярославской губернии). Поселенные там казаки и татары были подчинены им. Впоследствии одному из сыновей Юсуфа были даны еще некоторые дворцовые села. Царь Феодор Иванович также неоднократно жаловал Иль-Мурзу землями. Лжедмитрий и Тушинский вор пожаловали Романовским Посадом (уездный город Романов Ярославской губернии) его сына Сеюша.

При вступлении на престол царь Михаил Феодорович оставил все эти земли за ним. Потомки Юсуфа были магометанами еще при царе Алексее Михайловиче. При этом государе первый принял христианство правнук Юсуфа, Абдул-Мурза; он при крещении получил имя Дмитрия Сеюшевича Юсупово-Княжево.

Новокрещенный князь скоро подпал царской опале по следующему случаю: он вздумал у себя на обеде попотчевать гусем патриарха Иоакима; день оказался постный, и князя за это нарушение уставов церкви от имени царя наказали батогами и отняли у него все имение; но вскоре царь простил виновного и возвратил отобранное.

По поводу этого случая существует следующий анекдот. Однажды правнук Дмитрия Сеюшевича был дежурным камер-юнкером во время обеда у Екатерины Великой. На стол был подан гусь.

– Умеете ли вы, князь, разрезать гуся? – спросила Екатерина Юсупова.

– О, гусь должен быть очень памятен моей фамилии! – отвечал князь. – Мой предок съел одного в Великую Пятницу и за то был лишен нескольких тысяч крестьян, пожалованных ему при въезде в Россию.

– Я отняла бы у него все имение, потому что оно дано ему с тем условием, чтобы он не ел скоромного в постные дни, – заметила шутливо по поводу этого рассказа императрица.

У князя Дмитрия Юсупова было три сына, и по смерти его все богатство было разделено на три части. Собственно богатству Юсуповых положил начало один из сыновей последнего, князь Григорий Дмитриевич. Потомки других двух сыновей не богатели, а дробились и приходили в упадок.

Князь Григорий Дмитриевич Юсупов был одним из боевых генералов времен Петра Великого – его ум, неустрашимость и отвага доставили ему расположение императора.

В 1717 году князь был назначен в числе других лиц исследовать злоупотребления князя Кольцова-Масальского по соляному сбору в Бахмуте. В 1719 году он был генерал-майором, а в 1722 году сенатором. Екатерина I произвела его в генерал-поручики, а Петр II назначил его подполковником Преображенского полка и первым членом Военной коллегии. Ему же был поручен розыск над Соловьевым, переводившим в заграничные банки миллионы, принадлежавшие кн. Меншикову.

Он же производил следствие о казенных вещах, утаенных обер-камергером князем И. Долгоруким. Вдобавок к этому, как говорит Карнович, он занимался чрезвычайно прибыльною в то время провиантскою и интендантскою частью, а также строил суда. Петр II подарил ему в Москве обширный дом в приходе Трех Святителей, а в 1729 году пожаловал ему в вечное потомственное владение многие из отчисленных в казну деревень князя Меншикова, а также отписанное у князя Прозоровского имение с подгородною слободою.

Испанский посол Дюк де Лириа так характеризует князя Юсупова: «Князь Юсупов татарского происхождения (брат его еще и поныне магометанин), человек вполне благовоспитанный, очень хорошо служивший, достаточно знакомый с военным делом, он был весь покрыт ранами; князь любил иностранцев и был очень привязан к Петру II – одним словом, принадлежал к числу тех людей, которые всегда идут прямою дорогою». Одна страсть омрачала его – страсть к вину.

Он умер 2 сентября 1730 года, на 56 году от рождения, в Москве, в начале царствования Анны Иоанновны, погребен в Богоявленском монастыре 67(в Китай-городе), в нижней церкви Казанской Богородицы. Надгробная его надпись начинается так:

«Внуши, кто преходит, семо, много научит тебя камень сей. Погребен зде генерал-аншеф и пр, и пр.».

Юсупов оставил трех сыновей, из числа которых двое вскоре умерли, и единственный оставшийся сын, Борис Григорьевич, получил все его громадное богатство. Князь Борис был воспитан по повелению Петра Великого во Франции. Он пользовался особенным расположением Бирона.

При императрице Елизавете Петровне Юсупов был президентом Коммерц-коллегии, главным директором Ладожского канала и девять лет управлял кадетским сухопутным Шляхетным корпусом.

Во время управления этим Корпусом он первый в столице завел для собственного удовольствия и для развлечения немногих сановников, задержанных против воли делами службы на берегах Невы, театральные представления. Двор в то время пребывал в Москве; актеры-кадеты разыгрывали в Корпусе лучшие трагедии, как русские, сочиняемые в то время Сумароковым, так и французские в переводах.

Репертуар французских состоял по преимуществу из пьес Вольтера, представляемых в искаженном виде 68. Когда двор возвратился из Москвы, государыня пожелала видеть представление, и в 1750 году, по инициативе Юсупова, состоялось первое публичное представление русской трагедии сочинения Сумарокова «Хорев», и в том же году 29 сентября императрица изустным своим указом повелела Тредиаковскому и Ломоносову сочинить по трагедии. Ломоносов через месяц составил трагедию «Тамиру и Селим». Что же касается Тредиаковского, то он тоже через два месяца доставил трагедию «Деидамию», «катастроф» которой «было ведение царицы на жертву богине Диане». Трагедия, однако, не удостоилась даже печатания при Академии.

Но возвращаемся опять к Борису Юсупову. Императрица Елизавета, довольная управлением его Шляхетным корпусом, пожаловала ему в вечное потомственное владение в Полтавской губернии, в селе Ряшках, казенную суконную фабрику со всеми станами, инструментами и мастеровыми и с приписным к ней селом с тем, чтобы он выписал в это имение голландских овец и привел фабрику в лучшее устройство.

Князь обязался ежегодно в казну поставлять сперва 17 000 аршин сукна всяких цветов, а потом ставил 20 и 30 тысяч аршин.