Николай Келин - Казачья исповедь
- Название:Казачья исповедь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1996
- Город:Москва
- ISBN:5—203—01656—9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Келин - Казачья исповедь краткое содержание
В книгу вошло повествование Н.А. Келина о своей и других казаков-эмигрантов жизни на чужбине после бегства из России в 1920 г.
Казачья исповедь - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Я, по обыкновению, целые дни проводил за чтением, пополняя пробелы в русской литературе. И вот как-то утром, сидя, по обыкновению, в столовой, я, как сейчас помню, читал «Слепого музыканта» Короленко. Бабушка Евфимия готовила обед, и вдруг слышу, как кто-то прошел в кухню и начал с ней переговоры. Затем бабушка сходила в спальню и пронесла с собой в кухню белье. И вот тут полетело!
— Ты что же думаешь, старая карга, отделаться двумя простынями и парой белья?.. — орал кто-то. — Да я у тебя переверну вверх дном все сундуки и комоды!., мать-перемать!..
Меня как плетью хлестануло — я бросился на кухню. Там, у входной двери, стояли два рослых чубатых казака и ледащий офицерик с плоским конопатым лицом и бесцветными глазами. Я сразу узнал в нем корнета Олимпиева, сына попа тюремной церкви в Усть-Медведице, и, подойдя к нему вплотную, тоже заорал:
— Послушайте, вы что позволяете себе так разговаривать со старой женщиной?! Ну?!
— Я адъютант генерала Сутулова, сотник! Как вы со мной разговариваете?! — взбеленился корнет, смущенный присутствием казаков.
— Вы не адъютант, а бандит, который явился грабить мирную семью! Убирайтесь вон, пока я не применил оружие!
Побелевший от бешенства корнет выдавил из себя:
— Я пришел реквизировать перевязочный материал по приказу начальника бригады. А вы хотите отделаться парой простынь и белья, — и, уже обращаясь к казакам, крикнул: — Идемте! Это дорого будет стоить этому молодчику!
— Вон! — крикнул я, захлопывая за ними дверь.
Результат визита не заставил себя ждать слишком долго. Приблизительно через полчаса за мной явилось несколько казаков с офицером, арестовали меня и повели в штаб Сутулова, который размещался на церковной площади. У генерала, как оказалось, в это время происходило какое-то совещание, и мне пришлось ждать несколько часов. Наконец после обеда на террасу дома быстрыми шагами вышел чем-то озабоченный поджарый генерал. Рядом с ним, семеня ногами, какой-то козлиной иноходью передвигался корнет Олимпиев и, кося на меня бесцветным глазом, докладывал:
— Вот, ваше превосходительство, большевик, которого я арестовал по вашему приказу!
Сутулов, глядя исподлобья, круто остановился около меня и приказал страже:
— Разоружить! В расход!
С меня сорвали погоны, отобрали револьвер, но я успел крикнуть уходящему генералу:
— Я не большевик! Меня только что выпустили из больницы. Вот медицинское свидетельство войсковой комиссии!
Сутулов, не оборачиваясь, бросил:
— От фронта спасаешься! На гауптвахту!
На этом разговор и кончился. Меня привели на окраину станицы в казачью хату, где уже сидели Вячеслав Гавриилович Маргаритов, сын отца Гавриила, преподаватель Вольского кадетского корпуса, и толстуха Катасонова. Оказалось, что они сидели за то же «преступление», что и я.
Сутулов был близким родственником нашего священника отца Виссариона Бурыкина, В доме этого культурного и всеми уважаемого священника мы часто бывали, так как дружили с его детьми. Дед и родители всю ночь бегали к Бурыкиным, что-то объясняли и наконец добились, что утром, когда я уже ждал расстрела, меня освободили. Бригада двинулась дальше, а в станицу все чаще и чаще заскакивали проститься с родными казаки отступающих частей. Заехал на минутку и мой родственник Федя Фролов. Он уже был войсковым старшиной. Узнав о моих недавних перипетиях с Сутуловым, Федя решительно заявил:
— Колю непременно убьют наши или красные. Красные сейчас злые, особенно после нашего рейда. Офицера, да еще казачьего, убьют обязательно!.. Я завтра же возьму Николая с собой — пусть у нас в корпусе в обозе едет…
Родители и дед, конечно, согласились с резонами Феди, моя судьба была решена, и, как оказалось, навсегда… Наутро дядя Яков, отец Феди, прогремел по подмерзшей на морозце дороге и остановил ладную тавричанку перед воротами нашего дома. Во дворе уже суетились дед, бабка, мать, сестры. Отец поспешно совал мне папиросы, зная, что в дальней дороге хорошо закурить, а дед неодобрительно косился на него, трогая по привычке сбрую.
Дорога предстояла дальняя — на станцию Суровикино, это верстах в девяноста от станицы. Там мы встретили войскового старшину Михайлушкина, который, оказывается, бывал у нас в доме и знал нашу семью. Он, как и Федя, возвращался в свой полк и предложил мне ехать с ним, обещая устроить в обозах артиллерии корпуса. На какой-то станции я встретился с Николаем Орловым. Орлов был внуком моей бабушки Евфимии, и встреча наша оказалась радостной, приятной воспоминаниями детства.
— А ты что же без коня? Что будешь делать? — спросил вдруг Николай.
— Да на черта мне конь! Я ведь не военнообязанный… — пояснил я. — Пристроюсь где-нибудь в обозе…
— Нет, Коля, — не унимался Орлов. — У меня тут в вагоне есть знаменитый конь. Собственный. Возьми его. Какой же казак без коня? А потом сочтемся — свои же люди…
Сделка была заключена, и Николай вскоре привел коня неописуемой красоты. Это был серый в яблоках трех- или четырехвершковый красавец. Шерсть на нем переливалась всеми цветами мрамора и блестела. Грациозно переступали стройные, тонкие ноги, а шея с нарядной гривой выгибалась, как у лебедя. Живые, необычайно красивые и выразительные глаза умно и зорко следили за каждым моим движением, но я пока был чужим.
— Ну, уж ежели конь, то как без седла? — сказал Николай и принес чудесное казачье седло с луками, окованными серебром.
Когда же подседланный конь начал вытанцовывать на площадке перед вагоном свой, только ему известный ритмичный пируэт, я ахнул…
Каждый офицер, желающий остаться при корпусе, должен был представиться генералу Мамонтову. Его мы нашли в Дебальцево. Помню, в маленькой полутемной приемной ждало несколько офицеров. Наконец из комнаты, где, по-видимому, работал генерал, в переднюю вышел высокий, подтянутый красавец в генеральских погонах. Он крепко пожал мне руку, выслушал мой рапорт и объяснения, почему я прибыл в его корпус, и направил к инспектору артиллерии корпуса полковнику Маркову.
Так я был определен в восьмую батарею третьего дивизиона, которым командовал георгиевский кавалер полковник Леонов. Батарею я нагнал на своем великолепном дончаке где-то уже в пути, на походе. Командир батареи Александр Николаевич Пустынников, как и я, окончил Константиновское артиллерийское училище в Петрограде. Вообще мне повезло. Пустынников и все офицеры приняли меня очень радушно. Но комбат сразу же заявил мне, что у них офицерский состав комплектный и что я не могу быть определен на какую-либо должность в батарее. Тогда я попросил зачислить меня только на довольствие, на что, конечно, получил согласие: все равно в то сумбурное время большинство воинских частей питались, как говорится, на подножном корму. Перебивались кто как умел, — многое зависело от предприимчивости заведующего хозяйством батареи. Впоследствии, когда никто не хотел брать эту неблагодарную должность, я принял ее. Так, совершенно случайно, я и вошел в крепкую, дружную военную семью Донской армии, которая медленно, без боев отходила на юго-восток, к Новочеркасску — казачьей столице.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: