Михаил Иовчук - Плеханов

В Петербурге в 1884–1885 годах действовала социал-демократическая группа Д. Благоева, будущего основателя Болгарской рабочей партии. Ее члены написали группе «Освобождение труда»: «Если эта книга и не заставит вполне примкнуть к мнениям нашей группы (хотя наблюдалось уже и такое явление), то несомненно, что она даст массу материала для критики народовольческой программы, а переработка этой программы положительно необходима в интересах борьбы. Если возможно будет, присылайте этой брошюры побольше» (3—VIII, 233).

Но пересылать издания группы было очень трудно. Еще до выхода «Наших разногласий», в марте 1884 года, Дейч был арестован на границе с Германией при попытке переправить контрабандным путем в Россию тюки с нелегальными изданиями. Группа к этому времени располагала уже рядом изданий: вышедшие еще до ее создания в серии «Социально-революционная библиотека» «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, «Наемный труд и капитал» К. Маркса и «Программа работников» Ф. Лассаля, а также первые два выпуска «Библиотеки современного социализма» — «Социализм и политическая борьба» Плеханова и «Развитие научного социализма» [19] Точное название этой книги — «Развитие социализма от утопии к науке». Ф. Энгельса. Но как их распространять?

За границей — в Швейцарии, Германии, Франции — в то время были довольно многочисленные колонии русских политических эмигрантов, кроме того, там обучалось значительное число выходцев из России. Были это в значительной своей части женщины, так как из-за закрытия женских курсов при Медицинской академии почти все желавшие стать врачами поехали за границу. Приезжали учиться в заграничных университетах молодые люди, лишенные права поступать в учебные заведения России из-за «черты оседлости», введенной царским правительством для еврейского населения, а также студенты, которым претила атмосфера полицейского режима царской России, — они хотели получить основательное и более демократическое образование. Вот к ним-то и обратились члены группы «Освобождение труда» — навербовать сторонников и организовать с их помощью пересылку изданий и корреспонденций в Россию.

Плеханов прочитал в Женеве несколько лекций по истории народнического движения, разумеется, освещая его с марксистской точки зрения. Потом, когда из других городов Швейцарии его стали приглашать повторить эти лекции, он поехал с ними в Цюрих и Берн.

Хотели привлечь к чтению и Веру Засулич, но она растерялась при виде большой аудитории и ничего не смогла сказать из подготовленного текста.

Из числа студентов, сочувствовавших группе, были организованы «кружки содействия», которые помогали собирать средства для издания произведений группы и переправлять их на родину.

Но этого было недостаточно. Тогда решили отправить в Россию своего представителя, который мог бы наладить связи и, главное, перевоз литературы через границу. Таким представителем стал Саул Гринфест, бывший чернопеределец, а теперь наборщик в типографии группы «Освобождение труда». Он уехал в Россию, прислал оттуда весточку и наконец устроил «окно» на границе с Германией. Гринфест поселился в небольшом польском городке и просил срочно прислать багаж с литературой, так как ему нельзя было долго задерживаться.

Лев Дейч, который в группе занимался всеми практическими вопросами — добыванием средств, организацией набора материалов (типографии не было, а был только наборный станок), устройством «окон» и т. п., — выехал на границу с Германией с двумя сундуками, наполовину наполненными книгами, а наполовину — вещами. Несмотря на то, что у него был хороший паспорт на имя дворянина Александра Булыжина, Дейча арестовали в гостинице во Фрейбурге. Сначала его заподозрили в том, что он переправляет в Германию издававшуюся в Цюрихе центральную газету Германской социал-демократической партии «Социал-демократ». Когда же выяснилось, что арестованный тайно везет революционную литературу в Россию, то Дейча как политического эмигранта германские власти должны были бы освободить. Однако освобождение задерживалось.

Русские полицейские агенты, которые действовали и на территории Германии, помогли фрейбургским властям установить личность Дейча. Тогда поступило требование царского правительства выдать Дейча как уголовного преступника, который покушался в 70-х годах на жизнь предателя Гориновича. Баденское правительство удовлетворило эту просьбу, и Дейча под усиленной охраной перевезли в Россию и заключили в Петропавловскую крепость. Затем его перевели в Одессу, где вскоре состоялся суд. Лев Дейч был осужден на тринадцать лет и четыре месяца каторжных работ. Его отправили в Восточную Сибирь, па Кару, где он провел шестнадцать лет. Оттуда он бежал через Японию и Америку в Европу и в 1901 году вновь встретился со своими друзьями по группе «Освобождение труда».

В начале 1884 года Вера Засулич обратилась к Энгельсу с просьбой разрешить перевести работу Маркса «Нищета философии». Энгельс ответил ей 6 марта: «Дорогая гражданка! Для меня и для дочерей Маркса будет праздником тот день, когда появится в свет «Нищета философии» в русском переводе. Само собою разумеется, что я с удовольствием предоставлю в Ваше распоряжение весь материал, который может быть Вам полезен… Ваш перевод моей брошюры («Развитие социализма от утопии к науке». — Авт.) я нахожу превосходным. Как красив русский язык! Все преимущества немецкого без его ужасной грубости» [20] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 36, с. 104–106. . На это письмо от любимого учителя Засулич смогла ответить только в октябре, когда оправилась немного после ареста Дейча.

Она писала Энгельсу: «Прежде всего прошу извинить меня, гражданин, за то, что я не ответила на Ваше последнее письмо. Я получила его почти одновременно с злополучным известием об аресте Дейча и, уехав на несколько месяцев из Женевы, не могла дать Вам своего адреса. Очень благодарю Вас (хотя и с опозданием) за присланную мне статью Карла Маркса… Я перевела статью, и мы скоро ее напечатаем». Речь шла о письме Маркса в редакцию «Отечественных записок», написанном им в 1877 году.

Благодаря активной литературной и лекционной деятельности среди российской эмиграции росло число если не сторонников, то сочувствующих группе «Освобождение труда». Это привело в негодование лидеров народничества. В письме к своей приятельнице О. А. Новиковой Лев Тихомиров дал весьма неприглядную характеристику Плеханова и клеветническую оценку революционной России: «Говоря о воскрешении революционного движения, хуже того, что было, я имею в виду деятельность социальной демократии, которая неизбежна в России, привыкшей жить чужим умом, — писал он. — …Неофитом этого учения явился у нас Георгий Плеханов, русский по имени и рождению, но не по существу, не по духу; в последнем он такой же «европеец», как большинство нашей интеллигентной толпы.