Леонид Млечин - Шелепин

Воронеж был столицей образованной в марте 1928 года Центрально-Черноземной области. В нее вошли Воронежская, Тамбовская, Курская, Липецкая, Белгородская и Орловская области. А в июне 1934 года произошло разукрупнение, огромную ЦЧО поделили.

На первой областной конференции в августе 1928 года первым секретарем обкома избрали известного партийного деятеля Иосифа Михайловича Варейкиса; тогда в Воронеже, кстати, обосновалось довольно много литовцев.

С его именем связан один из самых драматичных эпизодов Гражданской войны, описанный во множестве книг и показанный в кинофильмах. В июле 1918 года находившийся в Симбирске командующий Восточным фронтом бывший подполковник царской армии и левый эсер Михаил Артемьевич Муравьев повернул оружие против большевиков. Он был возмущен миром с кайзеровской Германией, считал его позорным и заявил, что намерен продолжать войну против немцев. Муравьев арестовал местных партийных работников и заодно одного из своих подчиненных, будущего маршала Михаила Николаевича Тухачевского.

Мятеж ликвидировал председатель Симбирского губкома Варейкис. Он вызвал Михаила Муравьева в губернский комитет будто бы для переговоров. Там его убили верные Варейкису бойцы. Оставшийся без командования отряд легко разоружили.

Иосиф Варейкис до поры до времени принадлежал к числу сталинских любимцев. Вождь сделал Варейкиса членом ЦК партии. Иосиф Михайлович выступал на съездах и конференциях, вообще был очень заметным в стране человеком. Он вел себя скромно, скажем, ездил на дачу на электричке, и в Воронеже к нему относились с уважением. Варейкис многое сделал для развития города. Там построили завод синтетического каучука – СК-2, второе предприятие в стране, 18-й самолетный завод, радиотехнический завод «Электросигнал» (здесь уже после войны собирали телевизор «Рекорд»), 16-й моторный завод, то есть в городе оказались два крупных авиационных предприятия. Воронеж стал крупным промышленным и культурным центром.

Потом вождь перевел Варейкиса первым секретарем в Сталинград, а в 1937-м отправил на Дальний Восток. Это было последнее назначение Иосифа Михайловича, его арестовали и расстреляли.

Два года областью руководил Евгений Иванович Рябинин, его тоже арестовали. В областном управлении НКВД сварганили дело о мнимой «контрреволюционной правотроцкистской организации», которая будто бы занималась диверсиями и вредительством и создавала повстанческие организации. По этому делу чекисты арестовали руководящих работников обкома и облисполкома, практически всех ректоров высших учебных заведений Воронежа, директоров заводов, председателей колхозов. Массовые расстрелы проходили в лесу возле поселка Сормово.

13 марта 1938 года Сталин распорядился:

«Бить во всю Рябинина, почему не выдал Варейкиса».

Чекисты доложили вождю, что указание выполнили, Рябинина избивали, нужные показания он дал. 19 апреля бывшего воронежского секретаря расстреляли.

В 1937 году в город ненадолго прислали первым секретарем обкома Михаила Ефимовича Михайлова, известного партийного работника. 12 октября на пленуме ЦК ВКП(б) его из кандидатов перевели в члены ЦК, но он уже был под подозрением.

В эти дни Сталин лично инструктировал следователей НКВД, что им следует выяснить во время допроса Якова Аркадьевича Яковлева, который перед арестом исполнял обязанности первого секретаря ЦК компартии Белоруссии. Среди вопросов был и такой:

«Его мнение о Михайлове из Воронежа и его участие в контрреволюционной организации».

10 ноября Михайлова арестовали и этапировали в Москву, где допрашивали с пристрастием – бывшего первого секретаря избивали нарком внутренних дел Николай Ежов и его заместитель Михаил Фриновский… В 1938 году Михайлов был расстрелян.

Саша Шелепин учился в школе, когда начался период массовых репрессий, истерической борьбы против врагов народа. Как и в других городах, в Воронеже провели большую чистку.

Для этого из столицы прибыл секретарь ЦК Андрей Андреевич Андреев. По его указанию снимали с должностей и арестовывали целыми списками. Его рвение объяснялось среди прочего и тем, что Андреев замаливал грех политической юности.

Незадолго до его приезда в Воронеж, выступая перед военными, Сталин словно невзначай напомнил:

– Андреев был очень активным троцкистом в двадцать первом году.

Кто-то из сидящих в зале спросил:

– Какой Андреев?

– Секретарь ЦК, Андрей Андреевич Андреев, – пояснил Сталин. – Были люди, которые колебались, потом отошли от троцкистов, отошли открыто, честно и в одних рядах с нами очень хорошо дерутся с ними. Товарищ Андреев дерется очень хорошо.

Вождь дал понять, что все, даже члены политбюро, самые проверенные люди могут оказаться врагами и он один имеет право карать и миловать.

Новым первым секретарем стал тридцатилетний Владимир Дмитриевич Никитин, чья карьера началась в Ярославском губкоме комсомола.

Никитину повезло, он пережил эпоху массового террора, руководил Куйбышевским и Татарским обкомами. В конце войны его взяли в управление кадров ЦК, где он и работал до пенсии.

13 ноября 1937 года Андреев шифротелеграммой докладывал Сталину:

«По Воронежу сообщаю следующее:

Вместе с Никитиным разобрался в обстановке, и он сел за работу.

Бюро обкома нет, за исключением одного кандидата все оказались врагами и арестованы, новое будет избрано на пленуме обкома, как только Никитин ознакомится с людьми. На половину секретарей райкомов есть показания о причастности к антисоветской работе, а они остаются на своих постах, из них часть мы решили арестовать, а часть освободить с постов, заменив новыми…

Очевидно, что самое большое вредительство в Воронеже было по скоту и прежде всего по тяглу. Травили и убивали скот, якобы больной и зараженный. Расчистка в этом направлении еще далеко не закончена, указания Никитину и НКВД мы дали, будут также дополнительно на днях проведены два открытых процесса по вредителям в животноводстве и один по свекле…

Был я на самолетном заводе, завод с большими возможностями и по площади цехов и по оборудованию, но сейчас еще сильно дезорганизован и работает с большими простоями оборудования и рабочих, наркомат недостаточно помогает заводу. Новый директор завода из парторгов производит неплохое впечатление, но ему надо помочь посылкой группы инженеров вместо арестованных вредителей…»

Письмо Андреева позволяет представить, какой разгром был учинен в городе и в какой атмосфере воспитывалась молодежь. Аресты, мнимые разоблачения, разговоры о врагах народа не проходили даром.

– В тридцать шестом, – вспоминал Валерий Харазов, – пожары случались один за другим – и на СК-2, и на «Электросигнале». Когда приехали пожарные, ворота были заперты. И все гидранты были обезвожены… Случайностей не бывает – так мы тогда считали. Ведь новые заводы горели, а не старые.