Леонид Млечин - Шелепин

Несмотря на трудное продовольственное положение страны, начальники принимали друг друга с невиданной роскошью. Помощник первого секретаря ЦК компартии Белоруссии Кирилла Мазурова вспоминал, как они с шефом приехали к соседям, в Киев:

«Когда перед ужином заглянул в столовую, у меня помутилось в глазах. Стол был раскинут персон на двадцать. От края до края сплошной лентой стояли бутылки всех размеров, форм и расцветок засургученные и сверкающие серебром и золотом. А вокруг закуски, сплоченные так, что и палец меж ними не вставишь. Сверкающий хрусталь, крахмальные салфетки, горы фруктов, кроваво-красные ломти арбузов…»

Хрущев чувствовал себя прекрасно, был полон сил. На пленуме ЦК в феврале 1963 года произнес пятичасовую речь о сельском хозяйстве. Говорил легко, без натуги:

– Тут предлагали в деревнях строить пятиэтажные дома с лифтами. Этого мы не можем, рано еще. Я предлагаю старых и больных селить на нижние этажи, а на пятый этаж – молодежь, холостых, пусть женятся, а потом, если надо будет, улучшать. Вниз селить. Да я и сейчас на пятый этаж готов с молодежью соревноваться…

10 сентября 1963 года на президиуме ЦК обсуждали вопрос «О лучшем использовании минеральных удобрений».

Хрущев завел речь о предложении секретаря ЦК Подгорного и заместителя председателя Совета министров Полянского поднять цены на картофель. И его сразу потянуло на воспоминания:

– Я помню детство, мы буквально на картошке выезжали. Брали картофелину, пекли или засыпали немного мукой, чтобы связать эту тертую картошку. У нас большинство людей уезжали на шахты, в Петербург, Одессу, Ялту, бежали, кто куда мог, потому что прокормиться не могли жители. Те, которые оставались, только картошкой спасались. Картошка прекрасно родила. Донбасс жил за счет картошки курской и орловской. Я помню, когда мы с отцом в Донбассе работали, эту картошку ели, чудесная картошка.

В его устах свойственная немолодым людям ностальгия по ушедшей юности приобретала политический характер. Он, наверное, и сам не замечал, что из его собственных слов неоспоримо следовало: раньше было лучше, в царские времена рабочему человеку жилось легче, чем при социализме.

– Почему же сейчас картошки нет? – задавался вопросом Хрущев. – Потому что не стали удобрять. Минеральных удобрений тогда не было, был навоз. Правда, сейчас у нас, конечно, выросло потребление картошки. Следовательно, нам надо как-то поднять производство. Мы решение приняли, а картошки нет. Товарищи, картошка-то этого не понимает. Как Подгорный рассказывал, у них один егерь, который организовывал охоту, говорил Кириченко, когда тот ругался, что на него зверь не идет: зверь же дикий, он бежит куда хочет, а не на первого секретаря (веселое оживление в зале). Как и картошка, она же решения ЦК не понимает, ей надо условия создать, тогда она будет расти. Вот смотрите, я беседовал с рабочими. Они говорят: лука нет, цингой болеем. Ну, как это может быть, чтобы лука не было? Шпинат. Вот, говорят, стоит десять копеек по старым ценам, и теперь тоже десять копеек. Или там сельдерей. Что это? Мелочь. Я же помню, в Донбассе болгары снабжали. Бывало, у болгарина мать или жена покупают картошку, так он сельдерея пучок бесплатно дает, потому что это мелочь. Это вот, говорит, мое, бери. А у нас цены выросли на эту дребедень в десять раз. Ну что за позор! Так что мы будем теперь приучать людей, что коммунизм, и вы кушайте суп без сельдерея, без петрушки, без укропа?! Социализм есть, а укропа нет, картошки нет и прочего нет…

Когда-то Хрущев легко находил объяснение – и виновных. В январе 1938 года Сталин перевел его в Киев первым секретарем республиканского ЦК. В июне Никита Сергеевич проводил съезд компартии Украины и заговорил о продовольственном снабжении:

– Перебои с овощами – результат вражеской работы, потому что разве можно допустить, чтобы на Украине не было капусты или огурцов. Ну, кто может поверить, чтобы Украина была без капусты, была без огурцов, была без картошки. Это вообще не укладывается в голове. Когда нам сдавали в ЦК КП(б)У дела, мы спросили старое руководство – как же можно объяснить перебои с овощами – они вместо ответа вертелись, как все равно карась на горячей сковороде, потому что объяснить это безобразие ничем нельзя. Это только лишь вражеская работа может довести до такого состояния дело с овощами.

Четверть века спустя Никита Сергеевич не мог свалить вину за отсутствие продуктов на мифических врагов народа. Тем более что тех, кого он в 1938-м уверенно называл врагами, сам уже и реабилитировал. В определенном смысле он пребывал в растерянности, не понимал, почему в Советском Союзе нет того, что в изобилии в других странах.

Побывав за границей, Хрущев всякий раз возвращался пораженный увиденным. На сей раз он заговорил о том, что югославские животноводы экономнее советских, у них на откорм свиней уходит втрое меньше кормов.

– Вот я был на Украине месяца два назад вместе с Подгорным. Он говорит: откармливаем до ста тридцати килограммов, потому что тогда сало в ладонь. Кто это сало в ладонь ест? И украинцы не едят. Это старое понятие о сале. А вы посмотрите, что значит в ладонь сало получить, сколько надо свинью откармливать, сколько ее надо содержать! В два раза больше, чем если откармливать этого поросенка до веса девяносто килограммов, то есть на бекон. Весь капиталистический мир откармливает свиней только на бекон, потому что это самое выгодное, и я бы сказал, само приятное для потребления. Вот я спорил с Подгорным, он не согласился. Говорит, ты уже оторвался от Украины, а мы тут настоящие, щирые украинцы. Так это растратчики народного богатства! Если бы они были фермерами, они бы пролетели в трубу со своей системой. Я правильно говорю, товарищ Подгорный?

– В основном, – осторожно ответил Подгорный.

В зале веселое оживление.

– А мне больше и не надо, – сказал Хрущев, – я на большее не претендую.

В зале опять заулыбались. Но Никита Сергеевич был настроен отнюдь не благодушно:

– Вот вам, товарищи. Если Подгорный так мыслит, так он же не последний человек в нашей партии. А сколько у нас таких Подгорных? Миллионы.

– Никита Сергеевич, вы мне приписываете, такого не было, – оправдывался Подгорный.

– Да когда американский фермер Гарст приехал и узнал о ста тридцати килограммах, он возмутился и сказал, что будет в ЦК жаловаться Хрущеву.

Новый взрыв смеха.

– Это он насчет минеральных удобрений сказал, что будет жаловаться Хрущеву, – поправил его Подгорный.

– И по свиньям, – стоял на своем Никита Сергеевич.

– А по свиньям, когда ему сказали, он сказал: правильно, – продолжал Подгорный. – Потому что иначе колбасы без сала не сделаешь.