Аркадий Арканов - Вперёд в прошлое

Я сидел в дежурке один на табуретке и смотрел в темноту окна.

В принципе не имело никакого значения, обманул меня Иван Андреевич или не обманул. Видимо, он прав. Если бы на полчаса раньше... Я мысленно повторил весь ход операции. Сестра отвозила его в палату... Я сидел всю ночь у его постели... Он поправлялся... Я хлопотал о его протезах... Он был первым человеком, которого я спас... Если бы на полчаса раньше... И я опять думал об одном и том же... И еще я думал о том, что кончилось что-то для меня этой ночью... И что-то новое началось... Но не понимал, что именно кончилось и что началось...

Потом, как в тумане, уселся рядом со мной Иван Андреевич и стал говорить, что вот так именно и становятся взрослыми, что только тогда приходит мужество, когда сам видишь, как жизнь переходит в смерть.

Потом я, не раздеваясь, распластался на койке. А он все говорил, говорил, пока я не отключился.

Все утро мне казалось, что у меня должны появиться седые волосы. Я долго смотрел в зеркало, но не обнаружил, к сожалению, ни одного. Только синяки под глазами.

– Серебро ищешь? – улыбнулся Иван Андреевич.

Я промолчал.

– Будут еще у тебя серебряные ночи.

Шел из больницы по той же тропинке, той же рощей, что и вчера. Шел, и мне действительно стало казаться, что он не умер. И что иду я не после первой, а после обычной очередной операции. Кончики пальцев у меня перепачканы йодом. И это тоже обычно...

А роща принимала свой воскресный вид.

Навстречу попадались знакомые и незнакомые. Многие меня за два месяца уже знали. Кланялись и говорили:

– Здравствуйте, Сергей Михайлович!

И, казалось, они знали, что я провел успешную операцию. И, казалось, оглядывались мне вслед и говорили таинственно тем, кто не знал:

– Это Сергей Михайлович.

И как-то я не очень-то и переживал о вчерашней несостоявшейся встрече с Валечкой. И мне казалось, что была уже такая встреча – только не вчера, а значительно раньше.

И когда я вошел в дом, Саня тут же сказал мне, что Валечка вчера в двенадцать ночи ушла мне навстречу и ему интересно, встретил ли я ее.

Я ничего не ответил и стал лениво, по-мужски стаскивать с себя кеды.

Саня сказал, что, судя по моему виду, я великолепно провел с ней время, и спросил: «Как она?»

Я было хотел ответить, что все в порядке, но вместо этого стянул с себя шаровары, улегся на свою раскладушку и безразлично сказал:

– Да не было ничего.

Как-то расхотелось мне врать. Тем более что Лошадь все равно рассказала бы правду...

Приближались распределение и выпускные экзамены. И вновь очередная романтическая вспышка едва не привела меня к трудно просчитываемому варианту. Я вбил себе в голову, что должен по окончании института уехать в город Норильск и там начать хирургическую карьеру.

При распределении моя просьба была удовлетворена, и я стал готовиться к жизни за Полярным кругом... Но... Опять это «но».

Москва ждала Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Готовился наш ВТЭК, готовились и наши «конкуренты». В Центральном доме работников искусств, что на Пушечной улице, репетировали прекрасные джазовые музыканты под управлением Юрия Саульского – уже тогда уникального дирижера и композитора. (Спустя годы мы стали с ним близкими друзьями.) В сопровождении оркестра пели молодые, но уже известные в музыкальных кругах исполнители. В первых рядах были Ирина Подошьян и Майя Кристалинская. И вот во время одного из концертов оркестра Юрия Саульского на сцену вышла симпатичная стройная темноволосая девушка, которая сразу поразила меня своей музыкальностью и удивительным голосом. Мне сказали, что она не профессионалка, что только год назад окончила Московский авиационный институт. Это и была Майя Кристалинская. А у меня, должен признаться, активный интерес к девушке возникал прежде всего при условии, что эта девушка музыкальна и обладает чувством юмора. А уж потом – внешность и прочие прелести. А в Майе сочеталось все! И я, как говорит сегодняшняя молодежь, запал на нее...

Судьба познакомила нас 30 апреля 1957 года. В зале Политехнического музея проходил сборный концерт нескольких московских коллективов в плане подготовки к фестивалю. Выступал наш коллектив, пела Майя... После концерта пошел жуткий весенний ливень, и мы с Майей оказались в подъезде музея, где дожидались окончания этого ливня. Мы познакомились, и я пригласил ее отметить майские праздники в ресторане ВТО, который располагался на Пушкинской площади. Там собирался 2 мая весь наш ВТЭК.

И она пришла. Мы играли смешные сценки, валяли дурака, а Майя пела... И я влюбился в нее окончательно. Поздно вечером я проводил ее домой (она жила недалеко от «трех вокзалов»), и мы договорились о следующем свидании – 9 мая. Вечером 9 мая я вновь проводил ее домой и сделал ей предложение стать моей женой. И она согласилась! 1 июня мы подали заявление в загс, и 7 июня, в день моего рождения, в нашей коммуналке на Волоколамском шоссе состоялась свадьба.

Эта свадьба могла стать эпизодом для какого-нибудь фильма Феллини. Действительно, родители жениха и невесты впервые видят друг друга в день свадьбы. Кто они, откуда они? Неизвестно. Что за Майя, что за Аркадий? Непонятно. По паре родственников с той и с другой стороны. Взаимное подозрение. И у ее родителей, и у моих – твердое убеждение, что их «дитя» достойно лучшего выбора. За столом напряженное молчание. И тут встает ее отец – Владимир Григорьевич, по профессии массовик-затейник во Всероссийском обществе слепых, со зрением минус 18, в очках с толстенными линзами, и произносит первый тост. Все, как положено – за здоровье и счастье молодых, за будущих детишек... И, заканчивая тост, он говорит: «Есть у нас Аркадий Райкин, а теперь будет Аркадий Майкин!»

Родня невесты зааплодировала. У родни жениха каламбур не прошел. Владимир Григорьевич пытается пошутить – мимо дела. Напряженное молчание. Чокаются и выпивают молча. И вдруг, чтобы разрядить обстановку, Владимир Григорьевич, как профессиональный массовик-затейник, достает из портфеля кучу каких-то металлических головоломок, в которых надо было что-то сцеплять, что-то расцеплять, и раздает эти головоломки гостям. И представьте себе картину – в гнетущей тишине гости, собравшиеся за свадебным столом, напряженно пытаются разобраться в этих головоломках...

По-моему, это была первая и последняя встреча ее и моих родителей.

Мы с Майей стали снимать комнатку в квартире каких-то ее дальних родственников, возле метро «Аэропорт».

Совместно мы прожили недолго. Довольно быстро нам стало ясно, что женитьба наша – результат искреннего, романтического, но до конца не обдуманного шага. В отношении к жизни обнаружилось у нас много несовпадений. И 15 марта 1958 года (помню, это было накануне Дня выборов в Верховный Совет СССР) мы расстались...