Алексис Токвиль - Демократия в Америке

Почему блюстители закона обладают большей властью при абсолютной монархии и в демократических республиках, чем при ограниченной монархии. — Власть блюстителей закона в

Новой Англии.

Есть два типа государственного устройства, при которых в деятельности блюстителей закона обнаруживается много произвола: при единоличном правлении, абсолютной монархии, и при всевластии демократии.

Это происходит вследствие определенного сходства между этими режимами.

В деспотических государствах судьба отдельной личности не гарантирована, будь это государственный чиновник или частное лицо. Монарх, в руках которого находятся жизнь, благополучие, а нередко и честь людей, которых он держит у себя на службе, полагает, что ему нечего их бояться. А потому он им предоставляет большую свободу действий, будучи уверенным в том, что они никогда не используют этого против него.

В деспотических государствах монарх так увлечен своей властью, что опасается, как бы его же собственные правила не ущемили этой власти. И он предпочитает видеть, что его подчиненные действуют в определенном смысле, как им заблагорассудится, это дает ему уверенность, что он никогда не встретит в них противодействия своим желаниям.

В демократических государствах большинство, которое имеет возможность ежегодно отбирать власть у тех, кому оно ее доверило, тоже не боится, что это может быть использовано против него самого. Имея право в любой момент заявить о своей воле правительству, оно тем не менее считает для себя лучшим предоставить правителей самим себе и не связывать их деятельность жесткими правилами, ибо, ограничивая их, оно в определенной степени ограничивает и себя.

Более пристальное изучение этих двух режимов приводит даже к такому открытию: при полновластии демократии произвол блюстителей закона еще больший, чем в деспотических государствах.

2Я пользуюсь сочетанием «блюститель закона» в самом общем, широком смысле слова: им я называю всех тех, в чьи обязанности входит следить за исполнением законов.

166

В этих государствах монарх в какой-то момент может наказать всех, допустивших нарушения закона, если он это обнаружит; правда, ему не придется поздравить себя с тем, что он обнаружил все преступления, которые подлежат наказанию. В демократических государствах, напротив, глава государства и всемогущ, и как бы всюду присутствует одновременно. Поэтому мы видим, что американские государственные деятели значительно свободнее действуют в пределах, очерченных законом, чем государственные деятели в Европе. Нередко им только указывается цель, к которой они должны двигаться, право выбора средств остается за ними.

В Новой Англии, например, выборным лицам от каждой общины предоставляется право составить список присяжных заседателей, и единственное требование, которое им предъявляется, следующее: они должны выбрать присяжных из числа граждан, имеющих право голоса и пользующихся хорошей репутацией 3.

Во Франции мы бы сочли, что жизнь и свобода человека находятся в опасности, если мы доверим какому-то государственному чиновнику, каким бы он ни был, реализовывать столь опасное право.

А в Новой Англии те же блюстители закона могут вывесить в кабаре списки пьяниц и запретить продавать им вино, а в случае нарушения облагать лиц, продавших вино, штрафом 4.

Подобное публичное осуждение возмутило бы народ в стране самой что ни на есть абсолютной монархии; здесь же народ без труда этому подчиняется.

Ни при одном режиме закон не предоставляет такой свободы беззаконию, как при полновластной демократии, потому что в демократических республиках беззаконие, кажется, не вызывает страха. Можно даже сказать, что блюститель закона там становится свободнее, по мере того как избирательное право все чаще дает возможность попасть на этот пост представителям самых низших слоев общества, а срок пребывания в должности становится все ограниченнее.

Отсюда следует, что демократической республике перерасти в монархическое государство чрезвычайно трудно. Блюститель закона, переставая быть выборным, сохраняет обычно все права и привычки избираемого лица. Таким образом, наступает деспотический режим.

Только при ограниченной монархии закон, с одной стороны, очерчивает круг деятельности государственных чиновников, с другой — берет на себя заботу руководить каждым их шагом в этих пределах.

Причину этого легко объяснить.

В ограниченных монархиях власть разделена между народом и монархом. И тот и другой заинтересованы в том, чтобы положение блюстителей закона было стабильным.

Монарх не хочет вручать судьбу своих чиновников народу из опасения, что те нанесут ущерб его власти, народ же со своей стороны боится, что если блюстители закона будут в абсолютной зависимости от монарха, то они станут ущемлять свободу; таким образом, блюстителей закона не ставят в полную зависимость ни от одного, ни от другого.

Одна и та же причина приводит монарха и народ к мысли о независимости государственных чиновников и к поиску гарантий, обеспечивающих невозможность злоупотребления этой независимостью — дабы не обернулась она против власти монарха или против свободы народа. Обе стороны приходят к соглашению, что необходимо заранее определить круг деятельности и линию поведения государственных чиновников, и в соответствии с интересами обеих сторон вырабатываются правила, от которых чиновники не должны отступать.

3См. Закон от 27 февраля 1813 года. — Общий свод законов штата Массачусетс, т.П, с.331. Следует добавить, что далее по процедуре тянули жребий, следуя списку кандидатур присяжных. Так по жребию определяли их состав.

4Закон от 28 февраля 1787 года. — См. Общий свод законов штата Массачусетс, т.1, с. 302: «Выборные лица от каждой общины вывешивают в каждой лавке, в каждом кабаре, постоялом дворе списки людей, известных как пьяницы, игроки, которые теряют и свое время, и свое состояние в этих заведениях, и предупреждают всех розничных торговцев и хозяев означенных заведений, что, если они будут подавать или продавать выпивку оным лицам либо позволять им играть и распивать спиртное в своих заведениях, на них будет наложен штраф»

167

В Америке нередко общественные акции оставляют гораздо меньший след, нежели деятельность

какой-нибудь семьи. — Газеты — единственные памятники истории. — Каким образом крайняя

административная нестабильность вредит государственному правлению.