Сергей Шингарев - Чатос идут в атаку

— Трудно у испанцев с материальной частью, — отозвался Евгений.

Нарастающий гул самолетов прервал их разговор.

— Летят! — воскликнул Кустов.

— Но не наши, — добавил Попов.

К аэродрому на небольшой высоте, растянутые в цепочку, подошли несколько И-16. Один из них, выпустив шасси, зашел на посадку. Стоявшие на земле летчики увидели в крыле самолета большую дыру. Мотор истребителя работал с каким-то свистом.

— А парень, видно, подбит…

Самолет сел, взметнув на полосе пыль. В метрах тридцати от стоянки его мотор заглох. К машине побежали механики.

— Поможем, ребята! — крикнул Евгений. Вместе с испанцами они вкатили истребитель на стоянку. Из кабины быстро выпрыгнул невысокий, крепко сбитый, улыбчивый летчик-испанец. Энергично жестикулируя, стал что-то громко объяснять механикам. Те захлопотали у машины.

Пилот обернулся к добровольцам. С сильным акцентом произнес по-русски:

— Здравствуйте, товарищи! Подошел к летчикам и представился:

— Антонио Ариас!

— Где вы так хорошо по-русски говорить научились? — не удержался Горохов. Ариас улыбнулся:

— Я учился летать в Советском Союзе. Полтора месяца, как вернулся из СССР. Летаю в первой эскадрильи «москас». Здесь, в Испании, нас, молодых летчиков, в Эль-Кармоли вводил в боевой строй камарада Сергио Плыгунов. Вы знакомы?

Добровольцы переглянулись.

— Нет, — за всех ответил Евгений.

Летчики сели на врытые под деревьями скамейки.

— Ваши «чатос» сменили нас в бою. Скоро возвратятся, — сказал испанец, закуривая.

— Часто в небе встречаетесь? — спросил Степанов.

— Почти каждый день. У нас в эскадрилье одна молодежь. Когда рядом «чатос», нам веселее. Антонио тряхнул темными волосами.

— «Чатос» я впервые увидел над Мадридом. Это было в начале ноября тридцать шестого года. Тогда я об авиации и не думал. Летчиком меня заставил стать один печальный случай…

Мадридский печатник Антонио Ариас за участие в забастовочном движении и распространение нелегальнойлитературы с 1934 по февраль 1936 года находился в тюрьме. Только победа Народного фронта на выборах ос-пободила Ариаса и его товарищей.

Когда вспыхнул фашистский мятеж, Антонио по призыву коммунистической партии ушел в отряд «милисианос». Он участвовал в захвате столичных казарм Ла-Монтанья, где засели мятежники во главе с генералом Фангулом. В начале ноября в бою с марокканцами на подступах к Мадриду Ариас был ранен и оказался в госпитале, расположенном на одном из красивейших проспектов столицы Испании — Кастельяна. Ранен Антонио был в плечо. Когда над Мадридом завязывались воздушные бои, он с товарищами выходил на плоскую крышу госпиталя и, как многие мадридцы, наблюдал за перипетиями воздушных схваток.

15 ноября сирена предупредила о подходе к Мадриду фашистских самолетов. И вот один из вражеских бомбардировщиков сбросил в районе моста Толедо на парашюте ящик. Груз медленно спустился. На земле к нему долго никто не решался подойти, опасались, что сброшен начиненный взрывчаткой «сюрприз». Прибыли саперы. Глазам республиканских солдат предстала ужасная картина: в ящике лежало изрубленное топором тело. К нему была приложена записка: «Это подарок командующему воздушными силами красных, пусть знает, что ждет его самого и его большевиков».

16 ноября газета «Мундо боррео» опубликовала снимок и сообщение об этом злодеянии фашистов.

— Весь Мадрид говорил, что это был летчик из России, — рассказывал Ариас. — Каким образом он очутился в руках фашистов? Якобы два республиканских истребителя в плохую погоду по ошибке сели на фашистский аэродром в Сеговии. Это просто объяснить. Дело в том, что в первые месяцы войны в республиканской авиации были самолеты тех же типов, что и у фашистов. Советские добровольцы только прибыли в Испанию и вполне могли заблудиться. Когда они сели и, выключив моторы, обнаружили свою ошибку, было поздно. Их окружили фашисты. Летчики отстреливались до последнего патрона. Один был убит, второй — ранен. Его захватили в плен. Истекающего кровью, привезли в Сеговию. Он отказался отвечать на вопросы. Фашисты стали его избивать. Он молчал. Привязав на аркан, его вывели на улицу. На глазах жителей пьяные фашисты продолжали глумитьсянад пленным. Он не проронил ни слова. Над ним издевались до тех пор, пока он не упал. Тогда летчика зарубили топором… Есть и такая версия: был сбит республиканский бомбардировщик. Его экипаж, выпрыгнув на парашютах, оказался на территории мятежников. Командира бомбардировщика — итальянца — зарубили и сбросили над Мадридом… Первый бой «чатос» над Мадридом и зверская расправа фашистов с республиканским летчиком круто повернули мою судьбу. Я решил научиться летать. Уходя в бой, всегда помню о том неизвестном пилоте, погибшем за свободу Испании.

Ариас обернулся на звук заработавшего двигателя.

— Мне пора, друзья!

Испанец поднял в приветствии сжатую в кулак руку. Через минуту И-16 оторвался от взлетной полосы.

Из-за гор вынырнула пятерка истребителей. Они пронеслись над центром летного поля и, приглушив моторы, стали заходить на посадку. На горизонте показалось еще несколько самолетов.

С профессиональным интересом летчики следили за посадкой вернувшейся из боя эскадрильи. Про себя отметили: времени тратят меньше, чем в обычных условиях. Пока все не сели, моторы заруливавших самолетов работали на малом газу и ни один летчик не покинул кабину.

На ближнюю к палаткам стоянку, в центре которой нетерпеливо подпрыгивал, размахивая руками, механик, заруливал истребитель; на его киле были нарисованы одно в другом два белых кольца — опознавательный знак эскадрильи. Из кабины «чато» выпрыгнул плотный, широкоплечий летчик. Взяв из рук моториста белый эмалированный кувшин, он большими глотками стал пить. Тонкие струйки текли по его лицу и на выгоревшую от солнца летную кожаную куртку. Сняв шлем, он взъерошил рукой мокрые темно-русые волосы.

Добровольцы слышали, как механик, обращаясь к летчику, непрерывно повторял:

— Камарада Родриго! Камарада Родриго! Значит, это и есть Анатолий Серов, командир эскадрильи.

Но поговорить с комэском им так и не удалось. Резко зазвонил привязанный к небольшой стремянке телефон. Взяв трубку, Серов сделал знак рукой.

Сухо треснул выстрел ракетного пистолета. Описавдугу, зеленый шипящий комок ударился о землю и рассыпался сотнями искр.

Летчики бросились в кабины самолетов. По стоянке гуетливо забегали, запуская двигатели истребителей, автостартеры. Над аэродромом повис гул заработавших моторов.

Вновь взвилась ракета. Не выруливая на старт, истребители звеньями устремились в небо. Подстраиваясь на ходу к ведущему, они быстро набрали скорость и исчезли за вершинами гор. Над летным полем медленно оседала пыль, взвихренная ушедшей в бой эскадрильей…