Сергей Шингарев - Чатос идут в атаку

Комиссар рассказал о положении на фронтах, о только что закончившемся Брунетском сражении. Потом заговорил об испанцах.

— Это трудолюбивый и храбрый народ, — говорил Агальцов. — Они добры, знают цену мужеству, презирают трусов. У них есть чему поучиться. — С большой похвалой отозвался он об испанских летчиках: — В бою они надежные товарищи. Иногда не хватает выдержки, но это простительно: большинство их — молодые пилоты. Дерутся с противником отчаянно. Вам следует ознакомиться с географией страны, — продолжал комиссар, — с особенностями полетов в каждом районе. Нам приходится здесь маневрировать. Сегодня ваша эскадрилья может находиться под Теруэлем, а завтра обстановка заставит перебросить ее под Сарагосу или Уэску.

Птухин рассказал летчикам о самолетах противника, о появлении на Центральном фронте нового истребителя «Мессершмитт-109». Не умолчал о трудностях, о потерях.

— Здесь вы встретите сильного и коварного врага, — говорил он. — Рассчитывать на легкие победы не следует. Тот, кто с пренебрежением будет относиться к противнику, много не налетает. Готовьтесь к тому, что в день придется совершать по шесть — восемь, а иногда и больше вылетов. Нагрузка на каждого из вас ляжет колоссальная. Главное — не забывайте, чему вас учили на Родине. Жизнь показала, что наши, советские летчики ни в чем не уступают разрекламированным фашистским асам — закончил беседу Птухин.

Началось распределение вновь прибывших по эскадрильям.

Надо сказать, что к этому времени в руководстве советскими летчиками-добровольцами произошли изменения. Евгений Саввич Птухин стал главным советником командующего авиацией республики; вместо него командиром истребительной авиагруппы был назначен Циан Еременко. Эскадрилью И-15, которой до этого командовал Еременко, стал водить в бой Анатолий Серов.

В эскадрилью Серова и получили назначение Евгений Степанов, Никита Сюсюкалов, Семен Евтихов, Михаил Котыхов и присоединившиеся к ним в Лос-Алькасаресе Григорий Попов, Виктор Кустов и Алексей Горохов. Их путь лежал на Арагонский фронт, на аэродром Бахаралос, куда перебазировалась эскадрилья из-под Мадрида после завершения Брунетской операции.

Старшим группы Птухин назначил Степанова.

— До аэродрома довезет и отправит вас на Бахаралос наша переводчица Соня [23] Советский доброволец Софья Михайловна Александровская. . Прилетишь, Серову ореликов представишь — на этом твое старшинство и кончится. Желаю удачных полетов — прощаясь, сказал Птухин.

Жаль было расставаться с Иваном Девотченко, который получил назначение в эскадрилью И-16, базировавшуюся на аэродроме Каспе.

— Не журитесь, хлопцы, назначаю вам встречу в воздухе, — шутил Иван.

Разговор прервала миловидная молодая женщина. Большие, чуть навыкате глаза, коротко остриженные темно-русые волосы.

— Салут! Кто из вас Слепнев? [24] Под такой фамилией находился в Испании советский летчик-доброволец Евгений Степанов. — она остановила взгляд на солидном Девотченко.

— Вот он, камарада сеньорита, — указал Иван на Евгения Степанова.

— Мне поручено отвезти вас на аэродром, — обратилась она вновь к Девотченко. — Вы готовы?

— Это их отвезете. Лично я пока остаюсь здесь. Так что до побаченья, камарада сеньорита.

— Должна вас разочаровать: через полчаса мы улетаем на Арагонский фронт.

— Кто это «мы»?

— Генерал Хозе, коронель Мартин, Кутюрье и я. Зовут меня Соня, я переводчица штаба авиации.

— Ну что ж, значит, встреча откладывается. Салут, камарада сеньорита.

— Желаю вам всего хорошего. Быстрее учите испанский.

Забегая вперед, нужно сказать, что Иван Девотченко довольно быстро освоил испанский язык. Больше того, к изумлению друзей, он своего механика Фернандо обучил украинскому. Летчик и механик прекрасно понимали друг друга. А Соня при встречах всегда напоминала Ивану:

— Ну, как дела, камарада сеньорита?

В ответ Девотченко скрещивал два указательных пальца. Это означало, что еще один фашистский самолет попал в перекрестие прицела его истребителя.

На аэродроме ждал подготовленный к вылету «драгон».

Виктор Кустов с сомнением посмотрел на довольно поношенную машину.

— Как же мы на нем без парашютов полетим? Командир догадался, о чем говорит «камарада русо».

— Но парашют! Нет парашюта! — ответил он.

— Они парашютами не пользуются, когда летают с пассажирами, — пояснила Соня.

— Видно, ходит машина, если экипаж не волнуется. Пошли, ребята, — Евгений вслед за испанцами поднялся в раскаленную от солнца пассажирскую кабину.

Заработали двигатели. Дав полный газ, летчик повел машину на взлет. Почти над самыми волнами Средиземного моря «драгон» круто лег на крыло.

«Сейчас нам докажут, что наши сомнения в отношении надежности этой машины напрасны», — подумал Евгений.

— Если он еще раз так развернет свой шикарный аэроплан, у меня душа вон вылетит, — толкнул его в бок Котыхов.

Но дальше полет протекал спокойно. Дорога шла вдоль восточных склонов Иберийских гор. Над точкойслияния рек Эбро и Сегре в салон заглянул бортмеханик и радостно крикнул:

— Арагон!

Зеленый ковер, покрывавший землю, исчез; внизу потянулась буровато-желтая всхолмленная низменность. Летчики напряженно смотрели в бортовые иллюминаторы. Где-то там, за оранжевой полосой горизонта, проходила линия Арагонского фронта…

На выжженном солнцем аэродроме Бахаралос, куда прилетел со своими пассажирами «драгон», было пустынно. Несколько вылинявших палаток, аккуратно сложенные на стоянках брезентовые чехлы, лежащие на земле стремянки… Обыкновенный полевой аэродром.

Стих шум моторов улетевшего транспортника. Из-за темневших на горизонте гор донеслись раскаты артиллерийской стрельбы. «А фронт совсем близко», — подумал Степанов.

Их встретил вновь назначенный начальник штаба эскадрильи Александр Рыцарев. Он отвел летчиков в небольшой двухэтажный дом, стоявший среди пробковых дубов.

— Эскадрилья в бою. Минут через тридцать сядут. Пока устраивайтесь. Прилетит командир — разрешим все вопросы. Вы со списком зайдите ко мне, — обратился Рыцарев к Степанову.

Выйдя из штаба, Евгений увидел недалеко от стоянок, в тени деревьев, своих товарищей. Подойдя к летчикам, он услышал, как Кустов говорил:

— Я весь полет наблюдал за правым двигателем: по его капоту масло ручьем бежало. Видно, отходили моторы все сроки, а летчики ничего, летают!

— Да, — ответил Миша Котыхов. — У нас самолет, на котором мы сюда прилетели, не то что в воздух выпустить — на земле мотора опробовать не разрешат.

— Я уж хотел пошутить с командиром «драгона» — мол, из какого музея взял ты этого бедолагу. А потом думаю: неудобно. Не от хорошей жизни они на таких машинах летают.