Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

Однажды на станции обслуживания по дороге в Нормандию романистка заметила, что покрышки колес ее машины стерлись, и попросила их заменить. Когда все было готово, мастер сказал ей, что заменил также камеры. Франсуаза Саган оставила очень большие чаевые. «Если он меня обманул, его замучают угрызения совести», — сказала она своей спутнице, писательнице Бригитте Лозерек. Когда ее останавливали за превышение скорости, часто до предъявления документов дело не доходило, ее спасала известность: вместо штрафа она оставляла автограф.

«Если ты поправишься, я на тебе женюсь». Она лежала без сознания. Ги Шеллер пообещал ей это, склонившись над застывшим в гримасе боли лицом Франсуазы. Директор по спецпроектам издательства «Ашетт» узнал о несчастном случае из радиопередачи. «Я отправился прямо в клинику Нелли, — рассказывает он, — и провел там всю ночь вместе с Жаком Куарэ».

В выносливости романистки есть что-то невероятное. Выйдя рано утром после этой жуткой ночи из палаты, ее брат вздохнул с облегчением. «Она меня узнала», — сказал он Ги Шеллеру, сидевшему на скамейке в коридоре. После полудня, когда врач делал энцефалограмму, Франсуаза Саган произнесла слабым голосом: «Меня больше не возьмут». — «Водить?» — спросил практикант. «Нет, оперировать мне аппендицит». Она перенесла эту операцию три года назад.

Очнувшись, Франсуаза не смогла вспомнить аварию. Когда ей рассказали, что случилось, первой реакцией было: «Я никого не убила? Кто пострадал? Флоранс была в машине?» С отцом она старалась шутить: «Ты меня предупреждал, что у меня будут неприятности с “гордини”. Видишь, пап, оказалось с “астон мартин”».

В это воскресенье на дорогах Франции погибло 8 человек, 33 были ранены. Шеф жандармерии Корбея скрупулезно подсчитал, что «астон мартин» проехал по канаве двадцать три метра, затем подпрыгнул и приземлился еще через три метра шестьдесят два сантиметра. Его заключение: «Это банальная авария». Ничем не выделялись из общего ряда и те, в результате которых погибли романист Жан-Рене Гугенэн и Роже Нимье, и та, что погубила Альбера Камю 4 января 1960 года. От этой банальности к горлу подкатывает ком. Бедная маленькая Франсуаза Саган, уцелевшая в этот уик-энд, познала самое мучительное испытание в своей жизни.

«Франсуаза терпела мучения с замечательным мужеством, — говорит Анабелла Бюффе. — Но после пережитого она изменилась. Наркотические средства, которые ей пришлось применить, чтобы облегчить страдания, сделали ее сознание более уязвимым». Во многом причиной ее физического перевоплощения стало испытание одиночеством.

«Когда очень плохо, — говорит романистка, — мы всегда одиноки. Даже люди, которые любят вас очень сильно, ничего не могут для вас сделать. Этот несчастный случай научил меня по крайней мере одному: в определенный момент я почувствовала, что я абсолютно одна на свете».

Свою первую прогулку после выздоровления она совершила в сквере Ларошфуко, недалеко от квартиры на улице Бак, которую ей оставил Алан Бернгейм, уехавший в Соединенные Штаты. Она спустилась с третьего этажа, опираясь на руку друга, и с трудом нашла в себе силы идти, преодолев боль. Но какой это был прогресс по сравнению с днем, когда она поднялась с постели! Она никогда не предполагала, что ее тело может отказаться ей повиноваться. Всем своим существом она двигается к стулу, однако ноги не слушаются ее. Франсуаза падает и в одну секунду осознает тщетность своих притязаний. Необыкновенная молодость и феноменальный успех — ничто не предвещало несчастья, как она себе могла бы его представить. Упав у подножия кровати, молодая романистка внезапно почувствовала эфемерность счастья, или, точнее, неуязвимости, ощущение которой она себе создала.

Чтобы окончательно поправиться, она уехала в гости к Рене Меру, принадлежавшему к деловому миру. Он одолжил ей свой дом в Боваллоне, в заливе Сен-Тропе. Ее сопровождала Анабелла. Подруга была внимательна и преданна. Иногда ей приходилось вставать ночью, чтобы положить компресс на ноги Франсуазе, которую часами мучили невыносимые боли. «Она тушила окурки о голую пятку, чтобы показать мне, насколько потеряла чувствительность», — рассказывает журналистка Марлиз Шеффер. Когда романистке замечают, что ей очень повезло, что она выкрутилась, в ответ она говорит об обездвиженной жизни, к которой она оказалась приговорена, и цитирует Шамфора [213] Шамфор Николя Себастьян де (1741–1794) — фр. писатель, восторженно встретивший Великую французскую революцию. Позднее изменил взгляды, боролся против якобинцев, писал великолепные памфлеты, знаменит своими афоризмами. : «Господи, избавь меня от физических мучений, я согласна терпеть духовные».

Летом 1957 года друзья едут на юг навестить ее. Они берут билеты на поезд, она собирается встретить их на вокзале Сен-Рафаэль. Приезжает Жан Фор. «Я привез теннисную ракетку, — говорит он. — Мы с Франсуазой играли на частном корте возле дома каждый день. Скорее всего, ей удалось выжить благодаря ее хорошей спортивной форме. Врачи были в этом убеждены».

Журналистка из «Экспресс» Мадлена Шапсаль беседовала с ней в начале сентября. Встреча [214] «Françoise Sagan vous parle…» («Express» № 325 от 13 сентября 1957). состоялась по случаю выхода в свет романа «Через месяц, через год», изданного тиражом в двести тысяч экземпляров. На вопрос: «Что вас привлекает в жизни?» — она ответила: «То, что стоит муки жить. Это литература. Люди, которых мы любим, которые нам нравятся… физическая общность между мной и внешним миром».

Роман был посвящен Ги Шеллеру, который провел десять дней в Боваллоне перед сафари в Кении. Она называла его «мой самый большой друг». В редакциях и на городских обедах ходили слухи об их свадьбе. «Мама первая удивилась бы, если бы прочла в газетах ложную новость о моем замужестве. Нет ни роз, ни фаты…» — говорит она Иву Сальгю, спросившему ее об этом по телефону [215] «L’Aurore». 2 сентября. 1957 .

Опровержения Франсуазы Саган никого не обманули, тем более что Ги Шеллер дал подтверждение из Кении. Он не отказывается от своего обещания, но не хочет менять своих привычек. Стать «Господином Франсуазой Саган» не в его духе, и отлично, что она никогда не станет мадам Ги Шеллер, супругой делового человека, даже если речь идет о парижанине до кончиков ногтей и мужчине, с которого можно писать героя романа. Но жребий был брошен. Слухи о свадьбе подтвердились в момент выхода «Через месяц, через год», что обрадовало Рене Жюйара. Ничего лучше нельзя было и желать при выходе книги в свет, хоть помолвка и обсуждалась уже несколько месяцев.

За неделю до свадебной церемонии в мэрии Батиньоль, которая должна была объединить столь разные судьбы, они на короткое время расстались. В основном из-за Франсуазы: она нуждалась в том, чтобы отдалиться прежде, чем произнести свое «да» официально, перед служащим мэрии семнадцатого округа и услышать в ответ изысканное: «Мадам, я надеюсь, что теперь вы загадочно улыбнетесь и скажете ни на месяц и ни на год: “Прощай, грусть”».