Валентин Масальский - Скобелев: исторический портрет

— Когда он спит, Бог его знает, — говорили они. — У нас руки отваливаются.

Получив в Тифлисе последние инструкции, Скобелев в сопровождении чинов штаба 30 апреля выехал на пароходе из Петровска (ныне Махачкала) и вечером 9 мая прибыл в Чикишляр. Здесь снова проявилась склонность Скобелева к суевериям. Его прекрасный белый жеребец Шейново (получивший свою кличку в честь того, что Скобелев был на нем в день Шипкинско-Шейновского сражения), привезенный на пароходе, был спущен в море, чтобы сам доплыл до берега. Позже Скобелев признался в том, что он задумал: если конь доплывет до берега благополучно, то экспедиция закончится удачно. Шейново справился со своей задачей.

По прибытии Михаилу Дмитриевичу все пришлось начинать сначала. Его предшественники генералы Тергукасов и Лазарев не сумели или, может быть, как утверждают некоторые историки, за недостатком времени не могли создать на восточном берегу Каспия прочную базу для наступательных действий. Перевозочных средств, этого главного материального условия обеспечения наступления, никаких не было. При отступлении Ломакина, правда, была удержана территория в 160 верст, включавшая Дузулум, Чат и открытый рейд Чикишляра. На этой небольшой территории остатки отряда уже три года бессменно несли службу в песках, отрезанные от внешнего мира, не видя близкой перспективы чего-то лучшего, да еще подвергаясь набегам кочевников. Такие условия могут подавить дух даже очень стойких войск.

Но вот в марте 1880 г. пронесся слух о назначении Скобелева и предстоящем наступлении. В начале апреля слух подтвердился. Войска сразу ободрились, появилась надежда на победу и возвращение по домам. «Теперь побьем текинцев, возьмем Геок-Тепе! — говорили солдаты. Когда же Скобелев прибыл и развернул бурную деятельность по подготовке наступления, надежда превратилась в уверенность. Текинцы же, напротив, приуныли. Слава Скобелева давно распространилась среди азиатских народов. Текинцы поняли, что борьба будет трудной, возобновили укрепление своей твердыни и даже приостановили набеги на русскую территорию.

План действий созревал у Скобелева по мере изучения театра войны. У врага было до 50 тыс. бойцов, главную силу составляла конница. Огнестрельное оружие было устаревшим, но текинцы имели 600 скорострельных и небольшое количество крепостных ружей, сильную крепость и… пустыню, которая служила им естественной защитой. Взвесив условия, Скобелев принял «туркестанское» соотношение сил, считая достаточным иметь роту (200 чел.) против тысячи текинцев. Счет войскам он решил вести не на батальоны, а на роты, называя роту в пустыне «подвижным Страсбургом». Исходя из этих расчетов, он довольствовался войском в 7—12 тыс. человек: 11,5 батальона, 11 эскадронов и сотен, 64 орудия. Зная, какое значение придавал артиллерии противник, считавший, согласно Бухарскому уставу, одну пушку равной тысяче бойцов, Скобелев позаботился не только о количестве орудий, но и об их разнообразии и даже о внешнем виде, который должен был устрашать и подавлять психику восточных воинов. Расходы он намечал самые умеренные, не больше 13,5 млн. рублей, а с постройкой участка железной дороги — в пределах 22 млн. рублей. Всю кампанию он рассчитывал провести за 1–1,5 года (план кавказского штаба предусматривал решение задачи за 4 года при расходах в 40 млн. рублей).

Материально-техническое и санитарное обеспечение экспедиции Скобелев планировал самое полное и соответствующее уровню техники того времени. Он позаботился о приобретении опреснителей, гелиографа, рутьеров, пулеметов (тогдашних, не автоматических), ракет, ручных гранат, консервов. Предвидя осаду или штурм, он принял меры к обеспечению экспедиции осадным инженерным и артиллерийским парком и рассчитал, что она потребует 20 тыс. верблюдов. Для облегчения продовольственного снабжения и сбережения средств казны он планировал широкую эксплуатацию ресурсов Туркмении, Хивы и Персии и принял принцип: «Кормить до отвала и не жалеть того, что испортится».

С прибытием Скобелева все закипело жизнью, пришло в движение, появились мысль, цель, сознательная работа. Скобелев во все вникал лично, сам хотел все видеть и знать. Во время остановок в Ново-Александровске и Красноводске он знакомился с офицерским составом, с работниками гражданских управлений и тыловых служб, определил права и обязанности каждого. Произведя смотр войскам, он нашел, что команда Александровского форта слишком велика и часть ее личного состава включил в действующий отряд. В Красноводске он сформировал роту усиленного состава и перевел ее в Чикишляр. Прибыв в Чикишляр, он в тот же день осмотрел транспортные средства, продовольственные магазины, лазареты, артиллерийские парки, вникая во все детали, вскрывая недостатки и упущения и тут же определяя срок исполнения. Все это фиксировал неотлучно находившийся при нем адъютант Баранок.

Рабочий день Скобелева в этот напряженный период был уплотнен до предела. Он вставал в четыре часа утра, шел на кухни, пробовал, ночью осматривал госпиталь и караулы, проверял в магазинах запасы продовольствия и их погрузку для отправки в гарнизоны и склады, расположенные на линии, по которой предстояло движение войск. Он лично заседал во всех совещаниях, комиссиях, комитетах, вплоть до санитарных инспекций, везде требуя и добиваясь конкретных практических результатов. А.Ф.Арцишевского он не раз отзывал в сторону и говорил: «Все это одни разговоры и писание, а делать-то придется вам; вдумайтесь, чтобы у нас шло дело, а не писание». Скобелев был требовательным до жесткости, загружал работников поручениями, как им казалось, сверх всякой возможности. В такое время, когда все еще было не готово и активные боевые действия еще не были возможными, он становился, по воспоминаниям сослуживцев, человеком несимпатичного и тяжелого характера.

Главным, что сейчас заботило Скобелева, были транспорт и связанное с ним обеспечение коммуникаций, которые должны были протянуться от морского побережья до Бами (400 км). Базу в Чикишляре он оборудовал пристанями, укреплениями, телеграфом, планируя «треугольник средств: Красноводск — Чикишляр — Бами» со вспомогательным магазином на территории Ирана в Гермабе, недалеко от Геок-Тепе (использование этого пункта было разрешено иранскими властями). Основание треугольника, Красноводск — Чикишляр, было налицо, но вершиной, Бами, еще предстояло овладеть. С помощью начальника морской части экспедиции С.О.Макарова, будущего адмирала, Скобелев доказал проходимость длинного Михайловского залива, сокращавшего на 100 верст доступ в страну. Отсюда началось строительство железной дороги под руководством инженерного генерала М.Н.Анненкова.