Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Известный русский ученый М. М. Ковалевский в своей статье в упомянутом выше сборнике приводит такой интересный факт: один редактор провинциальной газеты в Полтаве рассказал ему, что на собраниях сторонников независимости Украины он много раз слышал упоминание о Гарибальди. «Все движение как в Польше, так и в Малороссии воодушевлялось примером Гарибальди», — писал Ковалевский [547].

Образ народного героя Италии воодушевлял многих известных деятелей нашей Родины и после Октябрьской революции. Подвигами Гарибальди восхищались герои гражданской войны. Об этом свидетельствуют Д. А. Фурманов в своей книге «Чапаев» и Н. А. Островский в романе «Как закалялась сталь». Фурманов рассказывает, что наравне с книгами о Разине и Пугачеве, Чапаев увлекался брошюрами о Гарибальди, Павел Корчагин восхищался Гарибальди, говоря: «Эх, если бы он теперь был, я к нему пристал бы». К. Т. Свердлова в воспоминаниях о Якове Михайловиче Свердлове рассказывает, что выдающийся организатор Советского государства восхищался «мужеством и беззаветной храбростью Гарибальди».

О популярности Гарибальди в нашей стране появляются все новые и новые свидетельства. Автор воспоминаний Р. Б. Борисова пишет о восхищении чапаевцев подвигами Гарибальди: Чапаев рассказывал солдатам «истории про Гарибальди», вычитанные им в книгах, а слушателям казалось, что «итальянец Гарибальди был удальцом-богатырем, таким же, как наш Чапаев» [548].

В годы гражданской войны отдельные части Красной Армии с гордостью носили наименования гарибальдийских. Высоко почитал память Гарибальди выдающийся советский полководец М. В. Фрунзе. При формировании Южной группы Восточного фронта его приказом № 1 от 17 марта 1919 г. имя Гарибальди было присвоено кавалерийскому дивизиону 1-й бригады стрелковой дивизии № 22 [549].

И в наши дни народы Советского Союза произносят имя Гарибальди с любовью. Ибо это имя является не только символом самоотверженной борьбы за свободу народов, но и символом дружбы между русскими и итальянскими революционерами, между передовыми людьми России и Италии.

После завершения объединения Италии Гарибальди не прерывал свои широкие связи с демократами и революционерами многих стран, в том числе и России. В этот период перед прогрессивным человечеством встают новые важные проблемы.

В 70-е годы с особой силой — начинают проявляться реакционные тенденции капитализма: активизируется колониальная экспансия, усиливается милитаризм, применяются жестокие репрессии против молодого, не окрепнувшего еще рабочего движения. Буржуазия европейских стран была перепугана Парижской Коммуной, которую французской реакции, при помощи германских интервентов, удалось утопить в крови. Перед прогрессивными деятелями встала задача объединить демократическую общественность для борьбы с реакционными силами. И вот, Гарибальди снова вступает в бой. Но теперь он проводит уже не военные битвы, а политические.

Несмотря на свои многочисленные военные походы, Гарибальди не любил военного ремесла, глубоко ненавидел военную бюрократию и уже в то время умел разбираться в том, что такое справедливые и несправедливые войны. Воин, проведший почти всю свою сознательную жизнь на полях сражения, он всеми силами своей души ненавидел войны из-за горя и страданий, которые они причиняют народам. Великий партизанский вождь мечтал о времени, когда войны исчезнут и народы будут жить в мире и братстве. Гарибальди был убежденным борцом за мир. В 1867 г. он участвовал в работе Международного конгресса мира, проходившего в Женеве, где выступил с тезисами против войны и реакции.

Гарибальди любил часто повторять:

«Я не люблю войну, это слезы угнетенных заставили меня взяться за оружие» [550]. На предложение Виктора-Эммануила стать генералом регулярной армии после объединения Италии Гарибальди ответил отказом. «Я питаю отвращение к солдатчине, — писал он в своих воспоминаниях. — Правда, я должен был несколько раз выступать в роли солдата потому, что родился в рабской стране, но я всегда делал это с внутренним отвращением…» [551]Герцен приводит слова Гарибальди: «Я видел мой отчий дом, наполненный разбойниками, и схватился за оружие, чтоб их выгнать» [552].

Особо интересно отметить борьбу Гарибальди против гонки вооружения. С гневом он указывал, что государства Европы «растрачивают миллиарды на машины для разрушения, вместо того чтобы использовать их на развитие промышленности и уменьшение людской нужды» [553]. В одном из обращений к итальянским рабочим Гарибальди говорил, что гонка вооружений «ведет к всеобщей бойне» [554]. Гарибальди горячо поддерживал борьбу I Интернационала за разоружение и ликвидацию постоянных войск.

С гневом писал он по поводу милитаристских устремлений капитализма:

«ветры еще не очистили воздуха, отравленного зловонием трупов, а уж начинают подумывать о реванше. Люди страдают от всевозможных бед голода, наводнений, болезней. Но разве это важно? Все вооружаются до зубов, все становятся солдатами!» [555]

Революционный полководец хорошо понимал великое значение единства рабочего класса для борьбы с силами реакции, и он неустанно выступал с призывами к объединению трудящихся в национальном и международном масштабе. Давая высокую оценку деятельности Интернационала, Гарибальди указывал, что трудящиеся должны сплотиться для того, чтобы «противопоставить фронт нашим противникам и победить их» [556].

Когда в Германии был принят исключительный закон против социалистов, Гарибальди выступил в защиту германской социал-демократии, указав, что ее программа отвечает и его убеждениям и что «осуществление ее необходимо для улучшения материальных и моральных условий народов» [557].

Старый борец за независимость и свободу малых и слабых наций. Гарибальди резко осуждал колониализм и выступал против национального угнетения народов Африки, которое особо усилилось с начала 80-х годов. И сейчас еще нельзя читать без волнения его гневные строки, написанные весной 1882 г. в связи с вторжением французских войск в Тунис. Когда Гарибальди прочитал в газетах сообщение о бесчинствах французских колонизаторов в Тунисе, он был глубоко возмущен и выразил свой гнев в письме к редактору французской прогрессивной газеты Леону Таксилю. В этом письме от 9 марта 1882 г. Гарибальди писал: