Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Небольшой сплоченный отряд, оказавшись рядом с потерпевшей поражение армией, всегда может принести огромную пользу, в чем я имел возможность неоднократно убедиться. Такой отряд не в состоянии превратить поражение в победу, но он всегда может спасти снаряжение, а также отдельных солдат и раненых, которым без подобной поддержки грозит попасть в плен к противнику.

Нередко случается также, что, видя смелые и организованные действия небольшого отряда, противник, чьи войска, хотя и одержавшие победу, неизбежно оказываются после сражения в беспорядочном состоянии, бывает вынужден остановиться и тем самым дает возможность побежденным отступить более организованно и с меньшими потерями.

Именно таков был результат твердых действий добровольцев в битве при Кустоце во время кампании 1866 г. Занимая тогда позицию на самом краю левого фланга итальянской армии, они получили приказ прикрывать со стороны озера Гарда отступавшую после сражения армию. Небольшое количество добровольцев, расположившихся на западном берегу Гарды, бросилось вперед к Лонато и Ривертелла и тем самым облегчило спасение снаряжения, а также раненых и отставших.

Замечу, попутно, что следуя принятой мною в Риу-Гранди тактике, я никогда не совершал марша без кавалерийского отряда, набранного из числа моих бойцов-амфибий, среди которых были прекрасные всадники, удаленные из кавалерийских войск за недисциплинированность, а возможно — за преступления; однако эти люди сражались в общем превосходно; если же им случалось провиниться, они, естественно, подвергались заслуженному наказанию.

Хотя в этом месте не было ни души, мы поймали несколько брошенных лошадей; завладев ими, мои отчаянные воины тотчас же раздобыли в достаточном количестве все необходимое для разведки: обилие лошадей в этой местности весьма облегчало проведение такой операции.

Мы уже приготовились и выступили в поход, когда приказ генерала Агуйяра заставил нас вернуться в Сан-Франсиску. Конечно, мы были бы обречены, если бы столкнулись с неприятелем в бескрайней степи Энтре-Риос; ведь нашу армию, потерпевшую в тот день сокрушительное поражение, обнаружить было вряд ли возможно; вместо соединения с ней, нас ожидал разгром, которого трудно было бы избежать.

Итак, не зная о причинах приказа и не имея возможности получить достоверных сведений о событиях, мы снова сели на суда.

По прибытии в Сан-Франсиску я получил от полковника Эстебеса записку, начинавшуюся следующими печальными словами: «Наша армия потерпела неудачу». Генерал Агуйяр двинулся вдоль левого берега Уругвая, чтобы собрать бегущих. Меня он попросил остаться в Сан-Франсиску для охраны находившихся там в большом количестве материалов.

В период времени между битвой при Арройо-Гранде и началом осады Монтевидео царило то замешательство (сопровождавшееся лихорадочным принятием планов, их отклонением и снова одобрением), которое случается в подобных обстоятельствах, т. е. после тяжелого поражения. И, в самом деле, нашу армию постигла почти полная катастрофа, ибо в течение длительного времени из ее остатков так и не удалось создать что-либо похожее на боеспособные войска. Однако, если принять во внимание, что монтевидеоские войска выступили против самой сильной армии, виденной когда-либо в Южной Америке, опьяненной многими недавними победами; если учесть, что наши войска атаковали эту армию с невыгодной позиции, имея у себя в тылу широкую реку Уругвай, — то станет понятно, почему остатки наших войск были уничтожены или захвачены в плен.

Многие наши люди были объяты страхом, обнаруживали нерешительность и дезертировали, что было совершенно неизбежно при такой войне, в которой обе воюющие стороны говорили на одном языке и большие группы людей происходили из одной и той же местности.

Однако народ с большой твердостью и героизмом откликнулся на энергичное обращение достойных людей, призывавших его к восстанию, объявлявших отечество в опасности и звавших всех под знамена. В короткое время была создана новая армия, не столь многочисленная и не очень дисциплинированная, но зато в большей мере проникнутая верой и энтузиазмом и глубже осознавшая священный долг, который призывал ее на борьбу. Отныне ею руководили не интересы одного человека, заставлявшие простолюдинов идти на поля сражения; звезда этого человека закатилась в последней битве, и тщетно он пытался впоследствии возвыситься вновь; отныне армия руководствовалась интересами нации, перед которыми отступали вражда, личные притязания, мелочные раздоры.

Иноземец приготовился вторгнуться на территорию республики. Каждый гражданин с оружием и лошадьми спешил встать под знамена, чтобы дать отпор врагу. Опасность возросла с приближением мощной армии Росаса, которой командовал его ужасный подручный Орибе. Однако укреплялся дух этого мужественного народа, росла его преданность своей родине. Ни один человек не предложил пойти на уступки, начать переговоры с — захватчиком! Уже тогда можно было предугадать, какие лишения способны перенести эти люди, какую стойкость и героизм может проявить эта нация, которая выдержала в своей столице девятилетнюю осаду, чтобы в конце концов победить!

Я краснею от стыда, когда вспоминаю о том, что было сделано в Италии после сражения при Новаре. Тогда вся Италия, противившаяся подчинению иноземному господству, жаждала сражаться; и мне ли не знать, способен ли наш народ проявить упорство и самоотверженность! Но обстоятельства! О, сколько было обстоятельств, обусловивших наши несчастья! И сколько гнусных предателей самых разных мастей вскармливает наша прекрасная и глубоко несчастная родина!

Тем временем я получил приказ потопить самые крупные суда нашей флотилии в том месте фарватера [113] В русле больших и малых рек существуют фарватеры, в которых более глубокое дно и более быстрое течение. , где мог пройти неприятельский флот; позже было приказано не топить, а сжигать суда.

Итак, мне пришлось в третий раз сжечь флот. В первых двух армиях мы, по крайней мере, смогли сражаться, как нам повелевал долг.

Мы снова превратились в сухопутный отряд и оставались еще несколько дней в Сан-Франсиску, чтобы дать возможность эвакуировать оставшиеся здесь армейские материалы в Монтевидео. После этого мы также двинулись к столице, в окрестностях которой должны были соединиться все формировавшиеся военные силы республики.

Во время нашего похода не произошло ничего особенно важного, за исключением знакомства с генералом Пачеко (в то время в чине полковника он находился в Мерседес). Этот славный воин в создавшейся опасной ситуации обнаружил незаурядные качества, действуя мужественно, энергично и умело. Он, безусловно, стал предводителем своей страны в той гигантской борьбе, которую развернул Монтевидео против иноземных захватчиков, борьбе, которая должна послужить примером грядущим поколениям всех народов, не желающих подчиниться насилию!