Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Наконец мы достигли Комо. Добрейшее население встретило наших стрелков с обычным радушием. Мы скоро позабыли о наших мытарствах в пути. Наше появление в Комо было как раз вовремя, ибо окрестное население уже начало беспокоиться о нашем отсутствии. Австрийцы и их прихвостни священники, мастаки лгать, уже распустили нелепые слухи и с особенным искусством внушали населению, что по всем направлениям двигаются вражеские полки. Власти перекочевали на озеро, а некоторые оставленные мною перед отбытием в Лавено отряды также отступили. Раненых эвакуировали в Менаджо, что было крайне неудобно. Все это напугало население, если бы за время нашего отсутствия в Комо подошел хотя бы незначительный вражеский отряд, все снова перешло бы в руки австрийцев.

Храбрая и миловидная девушка, появившаяся передо мной, как видение, на дороге из Рубароло в Варезе, когда я направлялся со своей бригадой в этот город, чтобы атаковать Урбана, сообщила мне о происходящем. Это прелестное создание убежало из Комо, чтобы рассказать мне о создавшемся там ужасном положении и поторопить с возвращением в Комо. Там мы подумали об организации в окрестностях защиты всех наших важных и опорных позиций. Население живо откликнулось. Сражение при Мадженте в те дни резко изменило положение вещей [265]. Эта битва — в этом нет ничего удивительного — подняла общее настроение и облегчила наши действия, меж тем как положение нашего противника Урбана в Варезе стало критическим. Будь у нас на несколько тысяч человек больше, мы бы заставили его сложить оружие. В это время моя бригада насчитывала примерно две тысячи боеспособных человек. Я, разумеется, не мог рискнуть и броситься, чтобы преградить дорогу врагу, численно нас превосходящему.

Однажды утром я решил занять позицию над дорогой, по которой Урбан должен был двигаться на Монцу. Впрочем я быстро отказался от этого намерения по многим соображениям, главным образом потому, что Урбан, узнав, что нам известно о его передвижении к Монца, повернул бы на Комо, а эта дорога была для нас со всех точек зрения гораздо важнее и безопаснее.

После того, как мы стали хозяевами озера Комо, не было ни одного местечка на озере, где не был бы спущен ненавистный австрийский флаг и не поднят наш трехцветный. Важный город Лекко открывал нам дорогу на Вальтелину, а также на восток — в Бергамо и Брешию — города, с которыми наш мужественный Габриэле Камоцци наладил уже тесную связь. Он обладал тем чудесным характером, которыми так богата Италия эпохи Рисорджименто.

Встретиться с таким характером — всегда счастье. В торжественный час он проявляется совершенно особым образом. В первый раз я встретился с Камоцци в Бергамо. Я полюбил его лицо, симпатичное, открытое и решительное. Наше тяготение друг к другу было взаимным, ибо позднее именно Камоцци предложил мне десять тысяч лир, чтобы улучшить мое положение.

Ко времени битвы при Новаре Камоцци собрал у Бергамо триста или четыреста бойцов, среди них было много местных крестьян. Он повел их на помощь Брешии, городу-герою, жители (которого, имея лишь ножи, бились против многочисленных вооруженных до зубов австрийских солдат и продержались несколько дней.

Разве это не высокий пример? Если бы ему последовали все города Италии, то мы проучили бы дерзких соседей и доказали, что наша земля перестала быть местом их отдыха и что нет на свете силы, которая могла бы покорить Италию, имеющую таких сыновей!

О, да! Камоцци двигался один со своими бойцами на помощь мужественному населению Брешии. Как прекрасен был этот порыв, это отважное стремление ободрить, защитить погибающих и сражающихся братьев или в крайнем случае разделить их злосчастную судьбу! Я был вдалеке, когда узнал все о Камоции и, растроганный, проникся к нему восхищением и уважением.

Ныне (1872 г.) Италия может не бояться нашествия чужеземцев. Нацию, которая может вооружить более двух миллионов граждан, никакая сила не одолеет! Однако надо брать пример с отважных бергамазцев. Габриэле Камоцци, как я уже говорил, поддерживал связь с Бергамо и со всей округой. Излишне говорить, сколь ценным было для меня содействие этого доблестного соратника.

Выше я уже указывал на причины, мешавшие мне броситься наперерез отступающим войскам Урбана. Отказавшись от этой мысли и не желая оставаться без дела, я решил действовать на линии Лекко, Бергамо и Брешиа.

Линия эта была нам более удобна по характеру наших операций и малочисленности моей бригады.

В этих городах и важных населенных пунктах мы продолжали призывать к восстанию, сохраняя за собой повсюду свободу действий. Итак, приняв это последнее решение, я начал погрузку части моей бригады на пароходы, направив их в Лекко. В это время я получил эстафету от генерала Фанти, в которой он запрашивал меня, не считаю ли я возможным действовать совместно с отрядами под его командой против генерала Урбана. Я не знаю, кто мне привез эту эстафету, и поскольку гонца я не видел и он не просил у меня ответа, я продолжал свой поход на Бергамо, оставив союзникам заботу преследовать Урбана, отступающего к Монца и Адда.

Из Лекко мы продолжали наш путь на Бергамо, где находились австрийцы. Мы захватили в плен неприятельского офицера, который бродил в окрестностях, требуя от населения контрибуцию в 12 тысяч крейцеров под угрозой, в случае отказа, разрушить все кругом; обычный прием этих «благородных» хозяев, привыкших немедленно приводить в исполнение свои угрозы. На этот раз им заплатили той же монетой, что Камилл в Риме заплатил галлам [266], т. е. железом.

Когда рано поутру мы подошли к Бергамо, жители нам сообщили, что неприятель эвакуировал город, и, как мы ни ускоряли наш марш, нам не удалось его догнать. Мы заняли Бергамо, где нашли большое количество пушек и снарядов, хотя враг и старался все уничтожить.

В Бергамо произошло весьма любопытное событие. В начале нашей оккупации пришло известие со станции железной дороги, что отряд в тысячу человек отбыл из Милана на подмогу гарнизону города. Я собрал бригаду на вышеуказанной станции, разместил людей в канавах, в домах, словом занял вокруг те пункты, которые были нам выгодны. И вот действительно — к нам приближался поезд с австрийскими войсками. Но путевой обходчик австрийской национальности, находившийся в Сериате приблизительно на расстоянии двух миль от нас, сообщил противнику о нашем пребывании в Бергамо. Предупрежденный неприятель остановился в Сериате, вероятно, в полной нерешительности — что ему делать дальше.

Направленный туда для разведки капитан Бронцетти со своим отрядом энергично атаковал в десять раз численно превосходящего врага и обратил его в бегство. Когда я с небольшими силами прибыл на поддержку Бронцетти, неприятель уже исчез. Прекрасный пример нашим соотечественникам, что таким хозяевам, конечно, нечего рассчитывать иметь их слугами. Линь нее доказательство, сколь сильно были деморализованы те, кто расстрелял Уго Басси и Чичеруаккьо.