Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

Поэтому ночью, около 24 часов, остатки бригады при поддержке двух танков попытались пробиться из города вдоль железной дороги. Через час связь с ними была потеряна. Как потом выяснилось, группа была окружена на одной из привокзальных улиц и почти полностью уничтожена. С ней погиб и командир 131-й бригады полковник И. Савин.

Всего 31 декабря и в новогоднюю ночь на улицах Грозного погибли или пропали без вести около полторы тысячи солдат и офицеров федеральных войск. К сожалению, в этом списке значится имя и одного военнослужащего ВВ — рядового Радия Хаялтиновича Бектимирова, погибшего 31 декабря 1994 года на подступах к президентскому дворцу.

Пока в Грозном идет бой, мои войска там же — на его улицах, наравне со всеми… В основном самые лучшие бойцы — спецназ да разведка ВВ, которые в соответствии с планом операции приданы штурмующими отрядам. Считается — для того, чтобы чистить от боевиков самые ближние тылы, если только возможно отыскать эти самые тылы в круговерти уличного боя, где порой невозможно понять, в чьих руках соседний подъезд, следующий этаж, комната, в которую собираешься войти…

Но это все, как я уже говорил, в идеале, в теории, в планах. А в неразберихе первых суток штурма, когда и «свои» неизвестно где, самая точная из команд, которую наши офицеры могли получить от армейских начальников, звучала примерно так: «Дуйте туда-то и туда-то — там получите задачу…» Бывало и так, что командир-армеец, оглядев подразделение ВВ и мысленно сравнив его с собственными бойцами-первогодками, только радовался: «Ты — спецназ… Вот ты и штурмуешь!..» И я не знаю ни одного случая, когда бы солдаты и офицеры внутренних войск отказались выполнить приказ или не выручили попавших в беду боевых товарищей из Вооруженных Сил.

Вот именно судьба наших подразделений, участвующих в штурме города, предопределена решениями армейских офицеров, действующих по своим планам и обстоятельствам — вмешаться или хотя бы отследить их движение зачастую просто невозможно: приданные — они и есть приданные… Идут с полками Минобороны и делят с ними все: и окружение, и бой, и прорыв. Вот так, прямо на площадь перед президентским дворцом выскочили два «бэтээра» внутренних войск с бойцами из «Скорпиона» — подразделения специального назначения 47-го полка ВВ. Выскочили одними из первых, а потому никем не ожидаемые. За считанные мгновения до того, как весь район, прилегающий к президентскому дворцу, обернулся полем жестокого, тяжелого и очень кровопролитного боя. Почти сразу же по группе был открыт шквальный огонь: погиб наблюдатель Радий Бектимиров и подожжен один из БТРов.

В этой ситуации очень профессионально и отважно повел себя командир группы старший лейтенант Олег Гладинов: двенадцать бойцов (он сам — тринадцатый) сумели выскочить из горящей машины и по команде офицера заняли оборону на первом этаже одного из домов. Правда, этажом выше уже находились чеченские боевики, но в уличных боях, которые тогда происходили в Грозном, такое случалось часто и даже не казалось чем-то необыкновенным. Вскоре к группе присоединились два десантника из расстрелянной неподалеку БМД. Так и сражались, сумев уничтожить несколько боевиков, и покинули здание только тогда, когда их начали забрасывать гранатами через окна.

Что еще нужно сказать об офицере Гладинове (сейчас он подполковник, выпускник Академии им. Фрунзе, кавалер ордена Мужества), так это то, что ни убитого Бектимирова, ни шестерых раненых бойцов, ни горемычных десантников он на произвол судьбы не бросил. Всех вытащил в тылы, а сам, будучи раненым, остался в строю и с остатками своей группы присоединился к другому подразделению спецназа ВВ — к отряду «Росич», который вел бой в районе консервного завода и горбольницы № 1.

Одну из его боевых групп, приданную 81-му мотострелковому полку, возглавлял опытный разведчик внутренних войск майор Сергей Гриценко (впоследствии — полковник, кавалер двух орденов Мужества). Вот итог боевой работы «Росичей» за несколько первых дней штурма: на Горской улице вытаскивают из-под обстрела раненого армейского майора и машину космической связи, на углу улиц Лермонтова и Гикало по приказу командира полка штурмуют больничный комплекс и берут его без потерь, в ночь на 1 января выводят из окружения группу военнослужащих Майкопской бригады — 14 безоружных человек, — которые, прорываясь из окружения на двух БМП, в темноте не разобрали дороги и опрокинулись в Сунжу с разбитого моста.

В промежутках множество ходок на бронетехнике по передовой: под гранатометным огнем (один БТР подбит, но остается в строю) — в содружестве с армейцами или в одиночку. На счету подразделения не менее двух десятков убитых боевиков, большая часть которых попала в прицел отрядного снайпера, рядового-контрактника Виталия Бабакова, в те же дни тяжело раненного и удостоенного за свой подвиг звания Героя России.

Я знаю, что Виталий — уже давно офицер и продолжает службу во внутренних войсках. И хотя каждая из золотых звезд Героя Российской Федерации, которыми за последние семь лет награждены более семидесяти военнослужащих ВВ — наши живые и погибшие товарищи, имеет свое благородное достоинство и свою историю, три из них — первые, которых были удостоены рядовые Евгений Остроухов, Виталий Бабаков и подполковник Сергей Петрушко, геройски погибший в бою под станицей Ассиновской, оставили в душе особенно яркий, но в то же время какой-то горький свет. Хоть и не первая война была у меня за плечами, но такой еще не было… Тут никто не станет прощать ни сиюминутную слабость, ни лишнюю минуту сна, ни крошечную надежду на авось.

Так получается, в эти дни далеко не каждую минуту я позволяю себе думать о старшем сыне — о Сергее, вошедшем в Чечню вместе с 19-й мотострелковой дивизией. Сначала их колонну терзали ингуши, а потом бой следовал за боем. Мне и спросить совестно своих армейских товарищей-генералов: дескать, как там капитан Куликов?.. Да хоть бы и спросил — могут и не ответить: тут сотни таких капитанов, и среди них Куликовых, должно быть, не один десяток. И все воюют: ведут колонны, корректируют огонь батарей и вертолетов, поднимаются в атаку, и каждый, сжав зубы, рвется вперед.

Поэтому весь мой отцовский долг я теперь вижу в одном: делать свою генеральскую работу так тщательно, как если бы в любой из планируемых мной операций должен принять участие мой собственный сын. Если чем и могу я помочь ему на этой войне, так это тем, чтобы у нас, у командиров, которые вольны распоряжаться человеческими судьбами, все было продумано, проверено и просчитано по минутам.

На четвертый день штурма, 3 января, в связи с тем, что обстановка по-прежнему оставалась во многом неясной, было решено провести совещание в самом Грозном. Самым удобным местом для такого генеральского совета являлся передовой командный пункт генерал-лейтенанта Рохлина, располагавшийся на консервном заводе. Практически через дорогу от него — на молзаводе — находился и КП внутренних войск, что позволяло без проволочек оценить ситуацию, внести коррективы и отладить взаимодействие всех сил, принимающих участие в освобождении города.