Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

Далеко не все отличались таким бескорыстием.

Мы общаемся с ним и сегодня. Дружим семьями и, кажется, неплохо узнали друг друга. Это умный, отлично образованный человек, которому легко дается анализ живой политической ситуации и умение видеть ее в перспективе. Надежный товарищ, от которого нечего ждать удара в спину. Думаю, у Сергея в политике еще все впереди: это молодой, энергичный человек, теперь уже прошедший серьезную школу государственной работы.

Я никогда не видел Шахрая подобострастным или утратившим чувство собственного достоинства: ни на войне, ни в коридорах власти. Даже, когда были не самые лучшие для него и для страны дни. В октябре 1993 года этот вице-премьер правительства России вовсе не от растерянности звонил мне: «Что вы считаете необходимым для нормализации обстановки? Я имею в виду действия правительства РФ…» Так действует Сергей Шахрай — методом мозговых штурмов в кругу информированных и неординарных людей. Удивительно то, что многие наши предложения ему удавалось реализовывать через председателя правительства, а иногда — и через президента России.

В переводе с чиновничьего языка на русский «реализовывать» — это облекать те или иные предложения в форму юридически корректных постановлений и указов. Ведь они обязательны для исполнения. Можно было не сомневаться, что Шахрай не оставит без внимания ни одной дельной мысли.

Другое дело, что далеко не все было во власти самого Шахрая.

Какой бы противоречивой ни была политическая ситуация сразу после событий в Москве осенью 1993 года, она таила в себе соблазн решить весьма злободневную для России проблему ее административно-территориального устройства. Это не значит, что следовало единым махом отменить сложившиеся реалии, когда в правах субъекта Федерации уравниваются и многомиллионные республики, и малонаселенные автономные национальные округа. Но нужно было заявить в новой Конституции РФ, что будущее административно-территориальное устройство России видится не в национально-территориальном, а в территориально-экономическом принципе деления страны, когда субъектом Федерации становится регион, не только исторически сложившийся, но и экономически состоявшийся.

На мой взгляд, достаточно было одной этой фразы в Конституции, обозначавшей ближайшие намерения государства, чтобы перечеркнуть иллюзии тех политиков, что сделали себе имена на теме национального суверенитета. И вселить надежды в тех россиян, которые, несмотря на национальные различия, ощущают себя единой нацией. Нацией, способной преодолеть и бедность, и войну, и чувство безысходности.

Все это я высказал Сергею Шахраю, и он, как мне кажется, вполне разделил мою озабоченность. В то время я не имел допуска на этажи власти, где обсуждались такие принципиальные и в то же время деликатные вопросы, и все, что мог — так это высказать Сергею свою принципиальную позицию в надежде, что она будет обсуждена или хотя бы принята к сведению. В нынешней Конституции нет и намека на подобные декларации, хотя именно сегодня, когда создание федеральных округов стало реальностью, эта когда-то ненаписанная строка являлась бы безупречным юридическим основанием действий президента России.

Как уже говорилось, министр предложил мне вылететь в Москву 29 декабря 1992 года. Ерин поинтересовался моим мнением, кому из опытных генералов я мог бы передать командование группировкой. После обсуждения остановились на кандидатуре генерала Павла Маслова, прошлогоднего выпускника Академии Генерального штаба и бывшего армейца-танкиста, который перешел во внутренние войска и теперь служил заместителем начальника Управления ВВ МВД РФ по Западной Сибири. В нем я был абсолютно уверен. Это грамотный, очень собранный офицер, ставший впоследствии не только главнокомандующим ВВ, но и начальником штаба МВД России. Павел был срочно вызван из Новосибирска во Владикавказ и с успехом продолжил начатое дело.

30 декабря министр Виктор Ерин официально представил меня в качестве командующего внутренними войсками. Сам я по этому поводу не испытывал никаких иллюзий: в иных условиях — в условиях стабильного мира — я вряд ли бы стал командующим и, уж тем более, министром внутренних дел. Так что выбирали меня не люди, а само время, требовавшее немедленного появления специалистов с боевым опытом, которые, быть может, и не являлись мастерами аппаратной интриги, но прекрасно представляли себе те военные опасности, с которыми непременно должно было столкнуться государство уже в ближайшее время.

С такой же настойчивостью среди высших и старших офицеров внутренних войск я искал теперь соратников и единомышленников, на которых можно было опереться в масштабной работе. Надо было сделать внутренние войска по-настоящему мобильной, грозной силой, способной противостоять хорошо вооруженным отрядам сепаратистов. С одной стороны, вполне боеспособные полки, бригады, дивизии оперативного назначения в войсках уже имелись, как, впрочем, и несколько отрядов специального назначения. Они очень хорошо зарекомендовали себя, действуя в районах вооруженных конфликтов. Но их по-прежнему было мало.

Выход напрашивался сам собой: передав функции охраны исправительных учреждений Главному управлению исполнения наказаний МВД России — формировать новые части ВВ оперативного назначения на базе бывших конвойных частей и их военных городков. Понимали, что какая-то часть офицеров и прапорщиков — специалистов конвойной службы — не решится менять привычный уклад жизни и обязательно перейдет на службу в ГУИН. В то же время мы были готовы к тому, что многие профессиональные военные, имеющие общевойсковую подготовку, захотят переменить судьбу и влиться в новые части оперативного назначения. Психология этих людей была мне понятна, и я знал, что после соответствующей доподготовки мы получим грамотных командиров, на которых можно будет положиться в бою.

Такое решение было принято, и в этом смысле знаковым событием для войск стало то, что, по моему предложению, в новом курсе стрельб для внутренних войск впервые не осталось места для мишеней, которые олицетворяли собой бегущего заключенного. Эта страница истории ВВ была закрыта. Надеюсь, навсегда.

Среди ближайших соратников, конечно же, был и генерал-майор Анатолий Романов.

Зная его надежность, я предложил Анатолию высокую должность в командовании внутренних войск, но он, человек очень честный, засомневался в том, что справится, и ответил мне так: «Спасибо за доверие, но должность заместителя по боевой подготовке мне все-таки ближе: войска нуждаются в ее совершенствовании, в новой программе, а в организации учебного процесса я все-таки разбираюсь».