Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

11 декабря, под дагестанским городом Хасавюрт в подобную ситуацию попал один из батальонов Нижегородского полка оперативного назначения ВВ МВД России, в результате чего 58 военнослужащих внутренних войск были взяты в заложники, а четыре БТРа и один грузовик — захвачены и угнаны в Чечню. В этом случае действовали местные чеченцы-аккинцы, которые в Хасавюртовском районе Дагестана составляют большинство и от которых мы, по понятным причинам, не ждали ни деятельной помощи, ни сочувствия. Конечно, всех чеченцев-аккинцев равнять не стоит, но мы знали, что многие из них симпатизируют Дудаеву, связывая с ним надежды на выход Чечни к Каспийскому морю. Что часто эти симпатии бывают подкреплены конкретной помощью аккинцев в диверсиях против федеральных войск, митингами и иной пропагандистской работой против федеральной власти, а также контрабандным промыслом в приграничье.

Вот и теперь толпа «мирных жителей» намертво блокировала подразделение полка, который на самом деле ни в какую Чечню не собирался. На Хасавюртовском направлении предусматривалась лишь активная оборона на тот случай, если чеченские НВФ, вытесняемые из мятежной республики, попробуют прорваться в Дагестан.

Нижегородцы как раз и выдвигались на эти позиции из района Бабаюрта, когда один из батальонов попал в живой капкан. Окажись комбат решительнее, может быть, и удалось разойтись по-хорошему. Либо разойтись очень жестко, показав раз и навсегда, что нас не стоит испытывать на прочность. А в результате захват наших солдат в заложники, издевательства и побои, демонстративная отправка пленников в Чечню — «в подарок Дудаеву». Ситуация могла оказаться куда тяжелее, если бы не своевременные действия заместителя командующего внутренними войсками генерал-лейтенанта Станислава Кавуна, который был послан мной в Хасавюрт сразу после того, как стало известно о случившемся. Этот мужественный офицер, пренебрегая опасностью, вышел навстречу экстремистам и нашел убедительные аргументы, которые позволили вытащить из плена большинство наших военнослужащих.

Но если негативную реакцию аккинцев на любое появление российских солдат еще можно было как-то предвидеть и принять как нечто неизбежное, то массовые митинги и пикеты мирного населения на маршрутах выдвижения войск 11 декабря 1994 года можно было объяснить только потерей вот этих трех драгоценных часов в самом начале операции: весь первый день наши колонны останавливали не вооруженные отряды боевиков и ополченцев Дудаева, а жители придорожных городков и сел. Сначала ингуши в Назрани, потом уже чеченцы — в районе воинственных Самашек. Пока танки и БТРы лавировали между пикетчиками, пока разыскивались объездные пути и велись нервные, тонувшие в крике и эмоциях, переговоры — дудаевцы успели обработать данные собственной разведки, рассчитать все наши намерения и подтянуть силы на те направления, которые они считали опасными.

Выскажу предположение: если бы федеральные войска начали выдвижение именно в 5.00, как это предусматривалось планом, то, пожалуй, успели бы уложиться в жесткие рамки утвержденного Павлом Грачевым плана и смогли бы блокировать Грозный вовремя и со всех сторон. Но в силу известных обстоятельств мы не сумели в полной мере использовать фактор внезапности. Хотя по малочисленности и слабости дудаевских заслонов, встретившихся нам на пути и разбегавшихся при первом появлении боевого охранения, можно было судить о том, что Дудаев, кажется, до последнего дня не верил в возможность нашего похода в Чечню. Ведь первое вооруженное сопротивление — залп эрэсами из установки «Град» — по колонне, двигавшейся через Горагорск, через Долинское, дудаевцы нанесли только на Сунженском хребте. Несмотря на то, что боевики не имели никаких приборов наведения и прицеливались через ствол, к сожалению, этот залп оказался очень точным — мы понесли первые потери…

Так что соблюдать установленный темп движения войск с трудом удавалось лишь тем командирам, которые действовали на Моздокском и Кизлярском направлениях. Впоследствии северный маршрут (из Моздока) как наиболее безопасный стал основным. Хотя везде нам оказывалось упорное сопротивление и к Грозному наши колонны, неся потери в живой силе и технике, смогли подойти только через две недели и неодновременно. На злосчастном Назрановском направлении и вовсе удалось пробиться к городу, в район Андреевской долины с восточной стороны Грозного, не по федеральной дороге Ростов — Баку, как намечалось, а по той, что шла вдоль железнодорожной магистрали.

Точно так же — с большими трудностями — вышли войска к Грозному со стороны Аргуна и станицы Петропавловской. Даже беглого взгляда на карту хватало, чтобы понять, что по периметру города примерно половину Грозного к исходу декабря нам так и не удалось блокировать.

Северную, частично восточную и западную окраины города мы контролировали, а вот южную — нет. И получалось, что к моменту штурма боевики имели возможность беспрепятственно подпитывать свои подразделения техникой, людьми, вооружением и боеприпасами с этой, не перекрытой федеральными войсками, стороны. Часть дудаевцев вообще воевала вахтовым методом: пока одни отряды дрались в городе, другие уходили на отдых в район Комсомольского, Алхазурово, Аргуна и Шали. Через какое-то время происходила смена, и всякий раз нам противостояли относительно свежие силы противника. В изматывающих человеческую психику уличных боях, где каждую секунду человек ощущает себя уязвимым для пули или гранаты, где негде согреться, помыться или даже просто толком отдышаться — чеченские «пересменки» в бою являлись очень серьезным преимуществом.

Отправляясь в боевой поход, следовало помнить, что в окружении Дудаева, помимо откровенных бандитов, находились и вполне квалифицированные специалисты военного дела. Бывшие офицеры, подготовленные в военных училищах и в авторитетных академиях. Не утратившие навыков своего ремесла. Знающие театр военных действий до последней кочки на болоте. Обладающие интуицией. Отрывочная разведывательная информация о появлении наших колонн, стекающаяся из донесений и слухов, через какое-то время должна была сложиться на их картах в единую картину, расшифровывая которую можно было определить и силы, которыми мы располагали, и выбранные нами маршруты движения. В военном искусстве, как и во всяком ином, есть шаблоны. А на этапе, когда войска только выдвигаются, творческие фантазии командиров чаще всего ограничиваются такими банальными вещами, как наличие дорог, обеспечивающих заданную планом скорость движения. Понятно, что мы, например, двинемся по трассе Ростов — Баку, понятно, что мы будем входить со стороны Кизляра…