Иван Степаненко - Пламенное небо

Довод показался основательным, разговоры прекратились… Однако гул двигателей неуклонно нарастал. Вот он где-то совсем рядом, дребезжат стекла, скрипит старый корабль, и даже море становится неспокойным. Вражеские бомбовозы разворачиваются прямо над нами. Бомбы с воем падают в воду: одна, вторая, третья… Глухие взрывы угрожающе сотрясают «Товарищ». Его бросает на волнах, словно щепку. Сколько их упало тогда справа и слева, спереди и сзади? В нас, однако, ни одна не попала.

Когда фашистские бандиты сбросили в воду весь груз и улетели прочь, мы снова улеглись на свои койки.

— Не научились-таки фрицы попадать в малоразмерные цели, — подвел итог налету Амет-Хан Султан.

— Поживем — увидим, — вздохнул Александр Ищук.

— Хватит вам, теоретики, — прикрикнул на них помощник начальника штаба по связи старший лейтенант Алексей Цыганков. — Спать пора.

Но заснуть не удалось: с того же направления вновь послышалось ненавистное гудение. Пришлось срочно эвакуироваться с корабля на берег. Притаившись у скирд на поле, мы оттуда наблюдали за взрывами.

Мариупольский порт в ту ночь стал объектом ожесточенной бомбардировки. Трудно объяснить, почему. Возможно, вражеская разведка приняла учебный парусник за боевой корабль. Так или иначе, бомбежка не принесла фашистам желаемых результатов: «Товарищ» остался невредим.

На полевом аэродроме, куда перебазировался полк, продолжались боевая работа и учеба. С огромным вниманием мы слушали рассказы участников воздушных боев, жадно усваивали все, что могло пригодиться при встрече с сильным и коварным противником. Часто такие беседы проводил с нами, молодежью, Анатолий Морозов. Просто, без рисовки, с шутками-прибаутками рассказывал он и показывал ладонями маневры, способы захода в атаку и выхода из нее. Знания, полученные в ходе этих бесед, дополнялись на занятиях, которые проводил майор Терешкин. У нас крепла уверенность в том, что добьемся своего, скоро закончим учебу и будем расправляться с противником так, как это делают наши прославленные асы.

Когда над аэродромом появилась «рама», мы поняли: жди беды. Так оно и вышло. Разведчик пролетел в небе на рассвете, а с восходом солнца большая группа «мессеров» атаковала самолетные стоянки, склад с горючим. Нескольким нашим машинам удалось взлететь, но навязанный им воздушный бой был неравным. Перекрещивались линии трасс, среди ватных разрывов зенитных снарядов белели купола парашютов. В воздухе — копоть, обрывки парашютов. Жарко полыхают склады, трещит, оседая, догорающая крестьянская изба. Еще час назад в ней смеялась, щебетала двухлетняя девчушка. А сейчас окровавленная мать держит на руках мертвого ребенка…

Мы покидаем разрушенный аэродром. Жители прилегающего села вышли нас проводить. Стоят, понурив головы, в глазах горечь, немой укор: на кого нас оставляете?

Взлетает последний самолет. Благо, погода отвратительная, и фашистские пираты не смогут нас преследовать. Батайск. Ростов-на-Дону. Здесь мы задерживаемся на несколько дней в ожидании дальнейших указаний.

Враг продвигается к Ростову…

Линия фронта то быстро, то — медленнее перемещалась на восток. На южном направлении она приближалась к Мариуполю и Ростову-на-Дону. Враг неистовствовал. А мы рвались в полеты.

— Подождите еще немного, — успокаивали нас знатоки штабных разговоров и планов. — По всем признакам, что-то готовится. Видать, скоро получим новые «миги».

Однажды после завтрака летчиков построили в общем строю. Новый командир полка подполковник А. В. Серенко сказал:

— Товарищи, мы получили чрезвычайной важности задание. Сегодня вылетаем на другой аэродром. Материальную часть оставляем здесь. Подробнее о предстоящей работе поговорим на месте.

Разошлись, готовимся в путь. Кое-кто недоволен: почему, мол, не сообщить, какое именно задание, куда летим. Всегда сдержанный и рассудительный сержант Дрыгин возражает:

— Куда и зачем летим — хочется знать не только нашему брату. Еще больше этим вопросом интересуется немец.

Тут же голос дежурного:

— Сержант Дрыгин, на выход!

Спустя минуту Дрыгин возвращается и сообщает:

— С вами не лечу.

Друзья шутят: «Неохота расставаться с морским воздухом».

Вместе с несколькими другими летчиками сержант Дрыгин оставлен в составе авиационной группировки, обеспечивающей защиту Ростова.

…Транспортные самолеты высадили нас на одном из северных аэродромов. Можно сказать, глубокий тыл, но могучее дыхание фронта чувствовалось и здесь. Заметной была деятельность войсковых тыловиков, занятых снабжением армии, формированием и подготовкой частей. Встречались офицеры и солдаты, прибывшие по разным делам из действующей армии: наспех перебинтованные, с полевыми сумками, вещевыми мешками. У многих вырезанные из консервных банок знаки различия на петлицах.

Зима в этих местах весьма сурова. В военном городке, куда нас отвезли на автомашинах, свободно разгуливал северный ветер, и потому в классах, которые на первых порах служили нам и общежитием, трещал такой же мороз, как и на улице. Ни коменданта, ни истопников не было, поэтому мы сами организовали «поход за теплом»: назначили дровосеков, дежурных, дневальных. И вот в печах уже затрещали дрова, запасами которых так богаты здешние места.

В столовой, до отказа набитой военными, мы впервые увидели, людей в незнакомой нам форме английских ВВС. Позже мы стали хорошими друзьями.

Вечером командир полка подполковник Серенко сообщил задание. Нам предстояло в кратчайший срок, за месяц-полтора, овладеть английским самолетом «Хаукер Харрикейн».

Снова учеба, теперь уже в глубоком тылу. Бои далеко на западе.

Английские самолеты, вернее их узлы и детали, находились на аэродроме в больших деревянных ящиках. Мы сами распаковывали их и собирали. Это помогало освоить материальную часть.

Переучиванием руководили подполковник П. С. Акуленко и полковник И. И. Шумов. Затруднения вызывало отсутствие учебно-тренировочных истребителей, за исключением старых У-2, на которых можно получить провозные полеты. После прохождения теоретического курса нам дали по два провозных на имеющемся самолете применительно к «харрикейну» и разрешили самостоятельные.

Летали мы неплохо, начали ходить в зону на пилотаж и боевое применение. Самолет сам по себе тяжелый и скорее напоминал штурмовик, чем истребитель. Имел он на вооружении двенадцать пулеметов калибра 7,62 миллиметра — маломощное вооружение, непригодное для дальнего боя.

С самого начала мы знали, что машина эта, устаревшей конструкции, снята с вооружения английских ВВС. Стали известны и изъяны, с которыми мы незамедлительно встретились.