Михаил Манакин - Полковая наша семья

- Немцы вот-вот начнут пятиться и на вашем участке, - сказал он. Надо срочно разъяснить обстановку людям. Это поднимет боевой дух солдат и командиров.

Действительно, известие, что соседний полк нашей дивизии находится уже в тылу фашистов, вселило в бойцов новый заряд уверенности в себе, смелости, силы.

Тяжелое положение оставалось на участке третьего батальона - велики были потери. Командование одной из рот там принял на себя коммунист гвардии сержант И. К. Колесников (все офицеры подразделения были убиты, командир роты тяжело ранен).

- Гвардейцы, вперед! Бей гадов! Еще один удар - и фашистам капут! За мной!

Страстный призыв коммуниста поддержала вся рота. В завязавшейся рукопашной схватке Колесников был трижды ранен. Лишь когда рота полностью выбила немцев из укрепленного района, силы его покинули. От большой потери крови он потерял сознание.

Мне довелось увидеть сержанта, когда военфельдшер Юлия Федоровна Лакунина перевязывала ему раны. Когда она разорвала его гимнастерку, из нагрудного кармана выпал залитый кровью партийный билет. Я поднял его, бережно завернул в газету и передал подошедшему агитатору полка гвардии капитану А. Зорину.

У нас в полку было двое сержантов Колосниковых. Но этого - с красивыми усами, лукавым прищуром глаз - я знал лучше. Познакомился с ним ночью на марше, когда шли из Бреста в Белосток. Это он, Иван Колесников, рассказывал тогда о подвиге гвардии рядового Гурова, которому впоследствии было присвоено звание Героя Советского Союза.

...В этих тяжелых наступательных боях на подступах к Риге был второй раз ранен гвардии рядовой Хадыров. Произошло это около полуночи 12 октября. Нашей роте была поставлена задача незаметно пройти через лесной массив и ударить с тыла по крупному фашистскому отряду, оказавшему упорнейшее сопротивление 37-му и нашему, 32-му стрелковым полкам.

Командиры полков Волков и Колесников, связавшись по проводу, ломали голову, гадали, что случилось, почему с таким ожесточением, не считаясь с огромными потерями, фашисты обороняют, казалось бы, никому не нужный хутор Брекшумуйжа. Но на войне ничего случайного не бывает. Уже позже мы узнали, что действовавшая на этом участке 31-я пехотная дивизия немцев получила строжайший приказ - любой ценой удержать занимаемый рубеж до часу ночи. Именно такой срок требовался гитлеровскому командованию, чтобы дать возможность своим войскам переправиться на левый берег Западной Двины. Но тогда мы, естественно, об этом не знали и продолжали атаковать фашистские позиции с разных направлений, искать обходные пути - оставить такой большой отряд в своем тылу было крайне рискованно.

Нужно сказать, что дважды откладывалась атака первого и второго батальонов: фашисты открывали такой плотный заградительный артиллерийско-минометный огонь на пути их продвижения, что командир полка один, а потом и второй раз перенес время "Ч". Наша же автоматная рота в эти минуты пробиралась в тыл врага лесом, спеша перерезать пути отхода гитлеровцам.

Стояла теплая, но мокрая погода. Прошедшие накануне дожди залили низменные места, а болота превратились в озера. На этих участках к тому же стоял туман. С одной стороны, он был нам на руку - достигалась скрытность, маскировка нашего обходного маневра, с другой - он здорово мешал. Невозможно было наблюдать за лежащей впереди местностью, вести разведку, а саперам обезвреживать мины, которых, к счастью, было не слишком много.

Около полуночи заболоченные участки кончились. Лес начал редеть. И вот когда гвардии сержант Туз и назначенные вместе с ним в разведку рядовые Трунов и Хадыров выходили на сухое место, раздался строгий окрик на чистом русском языке:

- Стой! Кто идет?!

Разведчики плюхнулись на землю, изготовились к бою.

- Стой! Стрелять буду! - вновь раздался из близлежащих кустов окрик, и донесся характерный металлический лязг затвора.

- Свои... - неопределенно ответил Туз, не зная, что же делать дальше.

- Может, это наши? - неуверенно шепнул Хадыров. - Пока мы пробирались лесом, полк мог уйти далеко вперед...

- Откуда здесь нашим взяться? - возразил Трунов. - Слышишь, где проходит фронт?

Разведчики прислушались. Дать однозначный ответ на этот вопрос было невозможно. Канонада слышалась везде: и впереди, и слева, и справа, и даже позади.

- Непонятно, - пожал плечами Туз. - Надо что-то решать.

- Разрешите, я подползу поближе и попытаюсь разузнать, кто это.

Хадыров просяще посмотрел на сержанта, словно тот мог в темноте разглядеть его глаза.

Командир отделения скорее почувствовал, чем увидел, как напряглось в ожидании ответа небольшое, но мускулистое тело Хадырова. Сержант вспомнил слова Бижуманова: "Больше доверяйте Хадырову, не бойтесь поручать ему ответственные задания".

- Как, Трунов, согласен с Хадыровым? - спросил Туз, скорее для того, чтобы утвердиться в своем решении, чем узнать мнение товарища.

- Пусть попробует, а мы тех в это время отвлечем разговорами, высказался Трунов. - В случае чего - прикроем огнем.

- Давай, Хадыров! Только осторожно, - подтолкнул дружески вперед солдата сержант Туз и сразу же крикнул: - А вы кто такие?!

- Мы-то?..

Пауза затягивалась. Видимо, там совещались. Потом опять голос оттуда:

- А вы кто?

- Мы из хозяйства полковника Малькова! - подождав, пока Хадыров уползет подальше, выкрикнул Туз.

- Ну и плевать на ваше хозяйство! - последовал ответ, и сразу же раздались длинные пулеметные очереди.

Туз и Трунов начали отвечать короткими автоматными очередями, то и дело меняя место. А когда в кустах, где засели пулеметчики, они увидели две сильные вспышки и поняли, что это взрывы гранат, оба разведчика вскочили и, стреляя на ходу, рванулись вперед.

Схватка была короткой. В неглубоком окопе осталось трое убитых: их достали меткие выстрелы из автоматов и осколки гранат, брошенных Хадыровым. Приглядевшись, поняли, с кем вели бой: власовцы. Тут же были ящик немецких консервов, несколько буханок хлеба и бутыль, на дне которой еще оставалась мутная жидкость. По сивушному запаху, густо вплетавшемуся в пороховой, разведчики поняли, что власовцы напились самогона.

Теперь стало ясно, почему они изменили своей трусливой привычке стрелять без разбору в каждого подозрительного. Хмель сделал их наглыми. Видимо, они решили позабавить себя переговорами, покичиться друг перед другом своей храбростью, остроумием.

Осматривая местность, сержант Туз вдруг спохватился: что-то долго не появлялся Хадыров.

- Эй, Хадыров! Ты что, заблудился?! - громко позвал он.

Ответа не было. Только слышалось частое чавканье множества сапог, проваливающихся в заболоченную почву. Это спешила на звуки выстрелов рота автоматчиков.