Борис Соколов - Вольф Мессинг

Он ложился спать поздно, вставал рано. Утром делал зарядку. Дома, на улицу не выходил. Утром он всегда был в синем тренировочном костюме с белыми лампасами. Так были одеты все, на всех были одинаковые тренировочные костюмы. Я спрашивала: “Что, в России есть только одна швейная фабрика, и она шьет только один фасон?” Он мне ответил: “Здесь нет моды. Здесь есть только нужда в том, чтобы одеться и не быть голым”.

Невозможно быть в контакте с человеком, который все знает, читает мысли. Очень тяжело. Он знал, в какой день я родилась, в какой час. Я сказала ему: “Папа рассказывал мне, что, когда ты сердился на своего отца, ты мог парализовать коров. Они стояли, как статуи, и не давали молока”. Он рассмеялся и подтвердил, что это правда.

— Папа говорил мне, что ты немножко “ку-ку”.

— Нет, но у меня есть сила.

— Какая сила?

— Сейчас, если я сосредоточусь, вот тот лист могу перенести оттуда сюда.

— Я не верю!

Я видела, как он движением головы поднял лист бумаги в воздух, медленно-медленно перенес его — и лист упал.

Однажды он спросил меня: “Что будем делать на этой неделе?” Я очень любила балет: “Я хочу балет!” Отправились в Большой театр. Он взял обрывки газеты и сказал мне: “Пошли. Сейчас ты подойдешь к кассе с этими клочками. Купишь билеты и получишь сдачу”. Я про себя подумала: “Полный дурачок!” Он ответил: “Я не дурачок. У меня есть сила. Кассирша будет уверена, что это деньги, и даст билеты и сдачу”.

Подошли к кассе. Вольф дал кассирше обрывки, что-то сказал, и она дала сдачу деньгами и два билета. Я была поражена. Отошли от кассы. Я опять про себя думаю: “Наверное, это фальшивые билеты. Нам не дадут пройти". Он говорит: “Нет, мы войдем. Ты посмотришь балет. Все будет в порядке”. Так оно и было — все в порядке.

Однажды я писала домой письмо. Вольф спросил меня, что я пишу: “Не хочу, чтобы твой отец подумал, что я дегенерат”. Я сказала: “Нет-нет, я пишу о том, как ты поднял взглядом лист бумаги, и что он упал в трех метрах. Я ему пишу, что если ты о чем-то подумал, то я это делаю, даже если я этого не хочу. Я могу сказать тебе, что я не хочу, а потом, через несколько минут, иду и делаю. Я знаю, что этого делать не хотела, но в любом случае — сделала. Это что-то совершенно неуправляемое. Ты говоришь: ‘Иди! Вставай!’ — и я несу какую-то мелочь”.

Я стеснялась есть в одиночку. Он идет, приносит что-нибудь, ставит на стол. Я говорю, что не хочу есть. И вдруг начинаю есть. Я же сказала, что я не хочу. А он говорит, что все в порядке, продолжай есть. Я точно знала, что не хочу. И вдруг я ем? Я даже злилась на себя. Я писала отцу: “Папа, я не тупая. Но я не понимаю, как он это делает”».

По словам Лидии, она гостила в Москве целых девять месяцев. Однако никто из знакомых Мессинга в своих мемуарах никакой племянницы Мессинга, в течение столь длительного времени гостившей у дяди в 1966 году, не упоминает. А ведь в это время с Мессингом дружили Михаил Хвастунов и люди его круга, а также Лунгина, которые в своих воспоминаниях и интервью никакой племянницы не упоминают. Мессинг никогда не выезжал в Берлин, тем более для встречи с родственницей из Аргентины. Да и кто бы для этой цели пустил его даже в Восточный Берлин? Вольф Григорьевич никогда не жил в элитном двухэтажном доме с лестницей между двумя этажами. А в привилегированный район Москвы (на улицу Герцена) он переселился лишь за два года до своей смерти. Вообще, чувствуется, что Лидия Мессинг не знает не только русского языка, но и реалий советской жизни. Кстати сказать, удивительно само по себе то, что за девять месяцев пребывания в Москве 13-летняя девочка выучила по-русски всего одно слово «колбаса». Обычно дети в этом возрасте гораздо лучше восприимчивы к языкам. У Мессинга никогда не было в доме большой залы. В его квартире была только одна комната, и он никак не мог предоставить гостье из Аргентины отдельное помещение. Никакой униформы в виде синих тренировочных костюмов в квартире Мессинга не было. Никто из других мемуаристов не упоминает о наличии у Мессинга пишущей машинки. Она была бы ему без надобности — ведь никаких текстов, кроме коротких писем от руки, Мессинг не писал. Столь же «достоверны» утверждения Лидии насчет способности Мессинга взглядом поднять в воздух лист бумаги или пройти вместе с племянницей в театр по клочкам бумаги вместо билетов.

А главное — никаких документов, подтверждающих родство с Вольфом Мессингом, Лидия Мессинг так и не предоставила. Скорее всего, она просто хотела прославиться благодаря мнимому родству с известным лицом, поскольку в 1990-е годы в Израиле Мессинг уже был достаточно известной фигурой. Тот же интерес движет другими людьми, выступающими в печати с откровениями о своих родственных или дружеских связях с покойным телепатом. Их число с годами не становится меньше, поскольку имя Мессинга и в наши дни продолжает привлекать внимание публики. О нем выходят книги, делаются телепередачи, снимаются документальные, а последнее время уже и художественные фильмы. В 2009 году телезрители увидели сразу два масштабных проекта: фильм Николая Викторова «Я — Вольф Мессинг» (в нем участвовали Э. Месин-Поляков и сын Т. Лунгиной Александр) и сериал В. Краснопольского и В. Ускова «Вольф Мессинг: видевший сквозь время». Последний привлек большое внимание публики, хотя его создатели не только воспроизвели все вымыслы мемуаров Мессинга, но и в изобилии дополнили их собственными. В результате образ великого телепата в глазах публики не только не проясняется, но окружается все большим мистическим туманом.

Каким же человеком остался Вольф Мессинг в памяти современников и потомков? Кем он вошел в историю, гением или шарлатаном? А если гением, то каким? Думаю, что гениальность в Мессинге была. Он был гениальным артистом, умевшим завораживать зрителей, заставить их поверить в то, что он действительно способен читать их мысли. И тем самым поверить во всемогущество науки, способной творить чудеса, поверить в другую, лучшую жизнь, которая вот-вот наступит, как только наука познает те способности, которыми обладает Мессинг, и сделает их доступными для всех. С одной стороны, это очень хорошо ложилось в усиленно пропагандируемую концепцию светлого коммунистического будущего. Но, с другой стороны, Мессинг своим искусством также освобождал людей от идеологической пропаганды, заставлял их верить в чудеса и погружаться в другой, волшебный мир, гораздо лучший, чем серая советская повседневность, небогатая на развлечения. А вот вопрос, обладал ли Мессинг какими-либо сверхъестественными, уникальными способностями, отличавшими его от всех других людей на Земле, боюсь, так навсегда и останется без ответа.