Владислав Корякин - Семь экспедиций на Шпицберген

Однако мы сделали больше, даже тогда, когда обстановка, казалось, была против нас, потому что время, истраченное на неудачные попытки вернуть Михалева в лагерь на плато Ломоносова, мы частично использовали для попутных наблюдений, на которых следует остановиться подробнее.

Еще 11 июля наша троица вновь организовала лагерь у горы Де Геера в надежде начать подъем, но не тут-то было... Прождали до 14, действуя в нижней части ледника в основном по «сгущению» пунктов начатых ранее наблюдений, пока не истратили запас продуктов. Решили заброску Михалева поручить вертолетчикам (но им это не удалось) и перебрались на Землю Бюнзова в долину Матисон, где почти до конца месяца занимались в основном проблемами древнего оледенения, облазив все побережье Билле-фьорда от мыса Экхольм до Пирамиды. Нас интересовала проблема преемственности современного и древнего оледенения. Является ли современное оледенение реликтом древнего или нет? Многие его характеристики получают различное толкование. Ведь история древнего оледенения в значительной мере восстанавливается, как уже было сказано во вступлении, на принципах актуализма, то есть на аналогиях с современным, но часто генезис одних и тех же отложений различными исследователями объясняется по-разному.

В долине Матисон Троицкий и Михалев работали на очень интересном разрезе. Интересном в том смысле, что он мог внести ясность в давние споры по поводу следов реликтового оледенения. Сами же споры объясняются просто: никто толком не знал, по каким признакам следует определять эти следы. По рыхлым отложениям? Так известно, что их могут формировать как ледники, так и морские льды, которые способны переносить валуны и оставлять «типичные» ледниковые шрамы на прибрежных скалах и т. д. Позднее Троицкий начал охоту на фораменифер с помощью дночерпателя, потому что по этим мельчайшим раковинам можно судить о том, какой была температура морской среды в прошлом.

В одном из маршрутов туман отрезал нас от лагеря, и мы вышли на домик, где жили английские геологи из экспедиции Кембриджского университета, оказавшие нам вполне радушный прием. Помимо взаимной помощи в полевых исследованиях, англичане предоставили нам карты и научную литературу, включая работу Дж. У. Тиррелла. Ознакомившись с ней, мы поняли, что в постановке ключевой проблемы оледенения Шпицбергена мы не были первыми. Сама проблема для своего времени оказалась настолько сложной, что перед ней отступил, как мы помним, и сам X. В. Альман, а потом о ней попросту забыли. Нам повезло, потому что мы затем самостоятельно вышли на нее. Кстати сказать, вышли очень вовремя, то есть когда достигнутый уровень науки позволял решить ее по совокупности природных связей, причем на количественной основе. Но тогда, в конце полевого сезона 1965 года, пути решения оставались для нас еще неясными.

В первой декаде августа мы работали в окрестностях норвежского поселка Свеагрува. Здесь находится Дамес-морена — типичный моренный вал. В литературе Дамес-морену склонны считать следом древнего оледенения. Но мы нашли в слагающем морену материале множество теплолюбивых ракушек-гребешков Pecten, причем, как говорят геологи, in situ [7] In situ (лат.) — в месте нахождения. . Многое может сказать и пень, который мы извлекли из этой морены: если удастся определить его возраст по углероду-14, мы узнаем окончательно, когда же образовалась Дамес-морена. Пока приходится признать, что так называемая морена—это гигантский отторженец (по крайней мере частично), блок донных отложений, включая ледниковые, захваченный и перенесенный ледником Паула еще, видимо, в верхнем голоцене, надвинутый на остатки глетчерного льда.

Работа палеогляциолога, специалиста по древним оледенениям, сводится в основном к поиску следов таких оледенений, оставленных, как правило, в виде морен и морских террас. Возраст этих следов определяется обычно по абсолютному возрасту ракушек, древесины и других органических остатков. Однако органикой богаты морские отложения, а ледниковые не очень, если не считать того, что ледники могут захватить при своем движении. Отсюда, конечно, 'сложности и трудности, которые палеогляциологу приходится преодолевать.

Свеагрува запомнилась мне еще вездесущим племенем, имя которому — туристы, хотя Шпицберген в зону так называемого организованного туризма пока не входит. Судя по записям в соответствующей книге, сюда наведывались норвежцы, финны, немцы, канадцы... «Интересно,— подумал я,— а не заносит в Свеагруву туристов из каких-нибудь более отдаленных мест? Из Перу, например, или из Таиланда?» Таковых не оказалось.

Возможно, самые интересные маршруты состоялись уже после нашего возвращения с плато Ломоносова. Мы работали тогда с Троицким в самом сердце Шпицбергена — на Земле Норденшельда в долине Адвент и по контрасту сравнивали здешние оледенения с тем, что видели недавно. Леонид Сергеевич занимался своим любимым занятием — «уничтожал» следы древнего оледенения, отмеченные предшественниками. Например, после его обследования некоторые древние моренные холмы «превратились» в обычные современные гидролакколиты — булгуняхи (или «пинго» по американской терминологии) [8] Особая форма рельефа в условиях вечной мерзлоты, напоминающая холм. Обычно образуется при прорыве, а потом замерзании талых вод под толщей рыхлого грунта или торфа. . Запомнились эти маршруты еще и потому, что происходили в конце полевого сезона, когда печаль предстоящего расставания с полюбившимся районом странно переплетается с тоской по дому — особое состояние души, так знакомое профессионалам-экспедиционникам.

Лето уже кончилось, первые звезды в ночных сумерках, снег на горах спускается все ниже, замерзают озера среди морен.

Всюду, где только была возможность, я «привязывал» концы ледников, но пока эти наблюдения — несортированный материал, в котором предстоит разбираться. Еще одно воспоминание — ночь, которую я провел в одиночестве в доме, известном среди советских шахтеров как дом Русанова, мысленно общаясь с теми, кто строил его...

Однако можно подводить итоги полевого сезона, пора. Идея обусловленности распределения ледников на главном острове архипелага поступлением осадков подтверждается нашими наблюдениями на ледниковом плато Ломоносова. Такие показатели, как количество осадков, размеры и положение ледников,— все одно к одному, все взаимосвязано. В будущем следует попытаться проследить положение границ питания ледников [9] Граница питания ледника — специфический гляциологический термин. Им обозначается граница, отделяющая область, где накопление снега в течение года преобладает над таянием (область питания), от области, где, наоборот, таяние преобладает над накоплением (область расхода). На леднике в конце лета граница питания выглядит линией между ледяной и снежно-фирновой поверхностями, ниже так называемых «снежных болот». , тем более, что в литературе об этом толком нет ничего. Уже одно то, что нашим товарищам удалось охарактеризовать климат неизученной части архипелага, говорит само за себя. Климатические характеристики здесь другие, чем наблюдал X. В. Альман на ледниковом плато Изаксен или на Северо-Восточной Земле. То же относится и к наблюдениям за температурой льда и процессов ледообразования. Вещественный баланс ледника Норденшельда оказался положительным, причем среди других ледников северо-восточного района он находится в наименее благоприятных условиях, и это настораживает, потому что привычнее в наше время получать данные о сокращении оледенения. Или у нас непонятный просчет, или наши оценки создают основу для новых самостоятельных разработок. Снова и снова проверяем полученные результаты — ошибки нет. Значит, надо формировать новые, но тщательно обоснованные выводы, не боясь спорить с предшественниками, тем более что прецеденты уже были. В целом ледники отступают, но медленнее, чем раньше. В деталях, как и в причинах, предстоит разбираться. В области палеогляциологии нет убедительных данных в пользу обширного ледникового щита в вюрме. Похоже, в голоцене он был еще меньше современного, увеличился до современных размеров сравнительно недавно...