Вильгельм Кейтель - 12 ступенек на эшафот

Для комплектования офицерского корпуса, призыва на действительную службу офицеров запаса, производства унтер—офицеров в первые офицерские звания мне требовался надежный помощник — дивизионный адъютант. Им стал командир роты 16 полка гауптман Фелькер — офицер с прекрасными манерами, но без должных знаний. В него я вложил весь свой шестилетний адъютантский опыт. Он буквально не отходил от меня, и уже очень скоро ему можно было доверить выполнение любого, даже самого ответственного, задания. Моей опорой в дивизии стал опытный офицер генерального штаба оберстлейтенант Ханс—Юрген фон Арним, будущий главнокомандующий танковой армией «Африка», капитулировавшей в 1943 г. в Тунисе.

Институт военной юстиции, отмененный 106 статьей Веймарской конституции, был воссоздан указом от 12.5.1933, что только прибавило мне лишней работы. В расположение дивизии были откомандированы военнослужащие юридического состава, как то: бывший кавалерист, успешно выдержавший 2–й государственный экзамен; молодой и абсолютно беспомощный судья низшей инстанции, который к тому же и дня не прослужил в армии; невоспитанный и заносчивый адвокат из Ольденбурга, которого я незамедлительно отправил в казарму, чтобы тот «набрался манер» и проникся повседневными заботами армии. Следующие 6 кандидатур я без разговора отправил назад и написал в Берлин, чтобы они прислали мне хотя бы одного подходящего человека. Им оказался военный судья, майор доктор Латтман, которого я впоследствии порекомендовал в Имперский военный трибунал.

Не лучшим образом обстояли дела и на других участках, например в дивизионной интендантской службе. Какое—то время я сам возглавлял эту службу, пока откомандированный ко мне асессор хоть что—то начал делать самостоятельно. Работы было непочатый край, но в какой—то мере она доставляла мне удовольствие: наконец—то я действовал самостоятельно и мог не только приказывать, но организовывать и созидать. После всех треволнений мелкие несообразности в военно—санитарной и ветеринарной службах показались мне детскими забавами.

Моим непосредственным начальником был генерал фон Клюге, старый боевой товарищ по 46 артиллерийскому полку. 1.10.1934 г. фон Клюге получил назначение на пост главнокомандующего военным округом в Мюнстере, будучи командиром славной 6 дивизии. Как—то раз он посетил со служебным визитом бременский сенат, и я пригласил его позавтракать в домашней обстановке. Позже жена сказала мне, что Клюге совершенно не изменился с лейтенантских времен. Типичный кадет — грубый, невоспитанный, заносчивый…

Моим детищем стала пехотная школа в барачном лагере под Дельменхорстом, где кандидаты в офицеры из составов унтер—офицеров, резервистов и пополнения проходили четырехнедельный курс общевойсковой подготовки. Для контроля я отрядил в лагерь только 4 или 5 офицеров, старых проверенных бойцов прежней армии, кандидатов в военные чиновники из военнослужащих. Мне было бы крайне затруднительно найти лучших специалистов и наставников для молодых офицеров. В ходе краткосрочных курсов им удавалось привить молодым кандидатам то, что принято называть «вкусом к службе», и научить тактическим хитростям ведения боя. Да и сами они находили удовольствие в повторении подзабытых упражнений, а в случае мобилизации мы получали возможность доукомплектовать наши урезанные вооруженные силы вполне боеспособными подразделениями. Так 100–тысячный рейхсвер искал и находил пути обхода препон Версальского договора…

Общественная жизнь Бремена была разбита на множество изолированных очажков, проникнуть в которые представлялось весьма затруднительным делом для чужака. Офицерский корпус пребывал, таким образом, в некоторой изоляции. Мы твердо следовали рекомендациям фон Леттов—Форбека и старались не совершать ошибок. В закрытые клубы бременской знати доступ нам был, само собой разумеется, заказан, но офицеров приглашали на знаменитые январские «ледовые гонки» и так называемую «церемонию японского риса», где собиралось все светское общество. В течение многих лет, уже в бытность начальником штаба ОКВ, я продолжал получать официальные приглашения организационного комитета принять участие в «бременском празднике зимы».

В начале марта 1935 г. я во второй раз объехал расположение частей гарнизона, чтобы принять участие в смотре пополнения, ближе познакомиться с солдатами и офицерами, а также освежить в памяти курс общевойсковой подготовки, наставления к которому я тщательно изучил минувшей зимой. Как известно, знания и умения разделяет тренировка.

16 марта правительство объявило о введении всеобщей воинской повинности, развертывании сухопутных войск в составе 12–ти корпусов и 36 дивизий и переформировании люфтваффе в качестве составной части вермахта. В связи с радостными для нас событиями сформированный мной комитет приступил к организации торжественного митинга. Хотя это мероприятие было сугубо армейским, мы пригласили представителей партии и государства. Как я уже упоминал, в Бремене дислоцировался только один батальон 16 полка, поэтому мои люди были практически незаметны на фоне бесчисленных подразделений «охранных отрядов НСДАП» и бригады СА под командованием группенфюрера Бемкера — будущего бургомистра Бремена. Я отдал приказ о начале «полевого богослужения» — на трибуну поочередно вышли евангелический и католический военные священники. Потом я зачитал собравшимся текст утвержденного в Берлине воззвания и завершил обязательными с некоторых пор здравицами в адрес «фюрера и верховного главнокомандующего». Митинг закончился неизменным тысячеголосым: «Зиг хайль!» Это было, пожалуй, единственное официальное мероприятие с участием членов партии и священников. Позже последовал приказ министра фон Бломберга, предписывавший впредь разделять государственные и религиозные церемонии — причем участие военнослужащих в богослужениях и молебнах объявлялось не обязательным, а добровольным…

Армия начала стремительно увеличиваться, и к 1936 г. ее численность составила 24 дивизии…

…Моя должность стала официально именоваться «командир 22 дивизии» — до сих пор я числился «командиром артиллерии–6», хотя и располагал одним—единственным артдивизионом. Предстоял непочатый край работы на организационном уровне, где наиболее остро стояли проблемы доукомплектования личного состава, реформирования кадровой подготовки, преодоления дефицита унтер—офицерского звена и хронической недооснащенности войсковых соединений. Одной из важнейших задач я считал приведение к уставному единообразию общего уровня подготовки младшего и среднего офицерских составов. Преодолевая нешуточное сопротивление дивизионных и полковых командиров, мне удалось собрать командиров батальонов на 10–дневные сборы в Бад—Эйбене. Я лично разработал программу обучения и самостоятельно вел курс. Для меня было принципиально важно довести до офицерского и унтер—офицерского составов вверенной мне дивизии мое собственное видение и понимание основ военного строительства вооруженных сил рейха.