Галина Маркова - Взлет (О Герое Советского Союза М М Расковой)

- Надо, не теряя времени, заняться уставами, - предложила Казаринова. Это первое, что они должны хорошо усвоить. Пусть лейтенант Мигунова съездит в Главный штаб ВВС и достанет нам все уставы, да побольше экземпляров.

Раскова одной из первых пригласила Мигунову в штаб формирующихся женских полков - она была знакома с ней давно, еще со времен совместной работы в Военно-воздушной академии.

- Катя, - обратилась к ней Раскова по старой привычке просто по имени, - возьми троих девушек и в штаб. Проси военные уставы. И узнай, что там нового с нашим отъездом.

Катя Мигунова вместе с пачками уставов Красной Армии и "Наставления по производству полетов" привезла и приказ, в котором говорилось о срочной эвакуации авиагруппы из Москвы в один из городов на Волге, где на базе летной школы будут готовиться авиационные части.

15 октября на экстренном совещании с приказом были ознакомлены все командиры и политработники. После этого Марина отправилась на железнодорожную станцию "пробивать" эшелон для своих частей. Комендант ничего не мог обещать в ближайшие несколько дней. На восток уходили эшелоны с оборудованием эвакуирующихся заводов, с людьми. Прибывали составы с войсками, техникой. Раскова долго уговаривала его, в который раз показывая приказ об эвакуации. Наконец он сказал:

- Марина Михайловна, я все рад сделать для вас. Но пусть мне позвонят из Наркомата путей сообщения и отдадут распоряжение, и тогда я отправлю вас, как только выгружу очередной эшелон, прибывший в Москву.

- Ну, ладно, - Марина протянула руку коменданту, - смотрите не подведите.

Раскова позвонила наркому авиационной промышленности Алексею Ивановичу Шахурину, которого знала по Военно-воздушной академии еще с 1935 года. Марине было известно, что Шахурин сейчас занят эвакуацией авиационных заводов и предприятий и надеялась, что он поможет ее группе быстрее выехать из Москвы.

Нарком обещал помочь, и Марина знала, что он действительно сделает все, что в его силах. Уже после полуночи он позвонил и сказал, что в ближайшие дни для ее группы выделят состав, что в любых случаях она может обращаться к нему, особенно когда дело будет касаться самолетов и других проблем, связанных с авиационной техникой.

В последнее время Марина не уезжала на ночь домой, а ночевала в штабе, в своем кабинете на узкой железной кровати, покрытой серым казенным одеялом. За день уставала от забот, от шума сотен голосов и долго не могла уснуть, думая о срочных делах на завтра.

На другой день после разговора с Шахуриным она на несколько минут забежала домой. Сложила в чемодан кое-что из необходимых вещей. Тихо прошла по комнатам, словно в последний раз. Опустила шторы на окнах, хотя стоял еще серый, холодный день. Кажется, все. Марина закрыла дверь и быстро сбежала по лестнице. И сразу вдруг оборвалась связь с довоенной жизнью. Она осталась позади, ушла куда-то далеко в прошлое.

16 октября было получено распоряжение утром следующего дня погрузить авиагруппу в состав, который подадут на окружную дорогу недалеко от Белорусского вокзала.

Как всегда, когда наступает время отъезда, вдруг оказалась масса неотложных дел. Надо срочно получить недостающее обмундирование, паек на путь следования, упаковать вещи. По коридорам тащили ящики, тюки, стопки книг. В углу одной из комнат лежала груда противогазов, которые нужно было раздать перед отправлением в путь. Девушки, стоя в очереди, подшучивали друг над другом: почти всем форма и сапоги были велики, и выглядели они смешно и неуклюже.

- Ничего, ничего, - улыбаясь, успокаивала их Раскова. - Вот приедем на место, все перешьем, подгоним.

- А скоро на фронт? - спрашивали девушки.

- Сначала поучимся, а потом полетим на фронт. Ну, месяца через четыре-пять...

- Так долго учиться?! Так всю войну можно просидеть в тылу! Когда же воевать? - раздавались недоуменные возгласы.

- Воевать тоже надо уметь, - строго замечала Раскова. - И воевать надо учиться.

17 октября группа выстроилась во дворе школы. Замерзшую землю припорошил снежок, на улицах было пустынно и тихо.

- Авиагруппа, равняйсь! - громко и протяжно скомандовала капитан Казаринова. - Товарищ майор, - доложила она Расковой, - группа к отъезду готова.

И строй, повинуясь команде, двинулся по заледенелой дороге, погромыхивая котелками; стук солдатских сапог по скользким булыжникам был слышен далеко вокруг.

Раскова оглянулась. Могучая фигура атлета сдерживала вздыбившихся коней над аркой в начале улицы. Дома стояли холодные и одинокие. Низкое серое небо вдруг посыпалось снегом, колючим и острым. Прощай, Москва!

...Эшелон прибыл на станцию городка за Волгой ранним утром. Редкие, едва различимые огоньки на стрелках железнодорожных путей показывали дорогу к вокзалу.

- Ну, товарищ капитан, здесь вы как дома, - сказала Раскова Казариновой. - Так что командуйте.

Казаринова закончила здесь военно-летную школу.

Тогда школа только создавалась. Курсанты, командиры и члены их семей участвовали в строительстве домов, ангаров, Дома Красной Армии, столовой, в расчистке и сооружении аэродромных полей, стадиона.

Поэтому действительно Казаринова очень хорошо знала город.

Сейчас он еще был окутан ночной темнотой, но она уверенно вела группу по блестящей от дождя дороге.

И вот они уже у ворот проходной с синими пропеллерами на створках. Их встретил дежурный командир и повел к месту расквартирования - Дому Красной Армии. Шагая рядом с Расковой, он докладывал, что все для них приготовлено: главная спальня в физкультурном зале, есть еще несколько комнат; лучшего помещения не могли найти - в школе располагаются перелетающие на фронт полки, и курсантские помещения заняты.

Разговаривая с Расковой - Марина с улыбкой заметила это, - он оглядывался украдкой, стараясь разглядеть необычных курсантов. "Ничего... думала она, - еще увидите, какие летчики будут, вот тогда и будете удивляться, только не тому, что девушки, а тому, что летчики, да еще какие..."

В большом физкультурном зале разместились летчики и командиры штаба авиагруппы. В других комнатах - штурманы, технический состав. Такое разделение еще не было окончательным, но уже как-то формировало коллектив. Двери этих помещений выходили в узкий длинный коридор, который оканчивался дверью, ведущей в фойе зрительного зала. Капитан Казаринова, подергав ручку и убедившись, что она закрыта, сказала:

- Главное сейчас - работа и работа, - она строго посмотрела на будущих штабных командиров. - О развлечениях забыть, даже если они за дверью.

Раскова, Казаринова и Мигунова - ее заместитель - устроились в небольшой темной комнате, где стояли железные солдатские кровати. Застоявшийся запах одеколона выдавал бывшее назначение этой комнаты - здесь была парикмахерская.