Иван Киреевский - Разум на пути к Истине

Я послал Вам просфору (через Белевский монастырь [212]) и надеюсь, что Вы получили ее в самый день Вашего рождения.

Испрашиваю на Вас и на семейство Ваше благословение Божие и с почтением моим остаюсь недостойный Ваш богомолец многогрешный иеромонах Макарий.

20 марта 1856 года

Христос Воскресе!

Многоуважаемый, милостивый и искренно любимый Батюшка!

По милости Божией и за Ваши святые молитвы я приехал в Петербург [213]в Четверг на Страстной в добром здоровье и довольно благополучно, хотя дорога до Москвы была очень трудна, а от Москвы до Петербурга я должен был питаться только чаем и кофеем, потому что в Среду на Страстной нельзя было найти на станциях постного кушанья, кроме рыбы. Большая часть пассажиров ели мясо.

Из Москвы я писал Наталье Петровне некоторые слухи, прося ее передать их Вам. Но здесь узнал, что из них большая часть несправедливы. Исключая того, что есть в газетах, ничему не надобно верить [214].

Васю я нашел нравственно в хорошем положении и в этом отношении был им доволен, кроме того, что он истратил несколько лишних денег против нашего назначения. Правда, что трудно и не истратить, потому что здесь все дорого и за все надобно платить. Но, бывши в кругу людей очень богатых, он привык смотреть на рубли как на копейки. Боюсь, чтобы это не повело его к большим затруднениям в жизни.

Присланные Вами образочек, платочек, просфору и конфетку он принял с благоговением и сердечною благодарностью.

Учение его шло в последнее время лучше прежнего. Однако же прошедшего воротить нельзя, и он выйдет, вероятно, 12-м классом и одним из последних. С этим классом тоже, кажется, можно получить офицерский чин в армии, а в гвардии служить шесть месяцев юнкером [215].

Во время войны ему хотелось в действующую армию. А теперь хочется в гвардию. Но не знаю, в состоянии ли мы будем содержать его в гвардии, — разумеется в пехоте; о кавалерии и мечтать нельзя. В армейской кавалерии, говорят, тоже не дешевле гвардейской пехоты и, сверх того, общество пьяное и развратное. В армейской пехоте общество тоже тяжелое и, сверх того, служба невидная и безвыгодная. Если бы часть гвардии стояла в Москве, то тогда можно было бы там содержать Васю. Но это, кажется, неверно. Потому я до сих пор не решился на выбор полка. Помолитесь, милостивый Батюшка, чтобы его экзамены и выбор службы были благополучны.

О Наталье Петровне и о детях и о доме и об управлении в Долбине я тоже очень беспокоюсь и Вашими святыми молитвами прошу милосердого Господа сохранить ее и их от всякого вреда и расстройства.

Слухи об освобождении крестьян здесь не подтверждаются. Если что и будет, то, вероятно, не скоро и с рассмотрением.

С беспредельным уважением и преданностию Ваш покорный слуга и духовный сын

И. Киреевский.

Я много раз в день молюсь Вашими святыми молитвами; поддержите их, милостивый Батюшка! Директор лицея [216]говорил мне, что хотя Вася в последнее время стал гораздо благоразумнее, но что все еще характер его очень раздражителен и запальчив. Как бы помочь этому, милостивый Батюшка?

На время экзаменов директор уезжает за границу по причине болезни и его место займет инспектор, который, как я сейчас узнал от Васиных товарищей, очень дурно расположен к Васе и, по всей вероятности, будет вредить ему при экзамене. Помолитесь за Васю, милостивый Батюшка!

<���После 15 апреля 1856 года>

Милостивый Батюшка!

Я имел счастье получить Ваше письмо, в котором Вы изволите поздравлять меня со днем моего Ангела, и еще два других прежде и от всего сердца приношу Вам мою искреннюю благодарность. Сердечная мысль о Ваших святых молитвах поддерживает здесь мои действия и хлопоты о Васе. Много было затруднений; некоторые разрешились благополучно, другие еще остались. Теперь главное затруднение в том, куда ему вступить в полк. Сначала мы думали, что если он вступит в гвардию, то ему надобно будет служить юнкером только шесть месяцев, и потому, когда должны были назвать полк, то назвали Измайловский. Так представление пошло к Государю [217]и им утверждено.

Но теперь нам говорят, что в гвардии надобно будет юнкером служить два года, что юнкера должны жить в казармах, что там их несколько человек в одной комнате, что потому если бы кто из них и хотел заниматься чем-нибудь дельным, то не может от других, которые обыкновенно занимаются картами, вином и тому подобными упражнениями. Теперь я очень желал бы выручить Васю отсюда, но не знаю, как это сделать, потому что Государем уже утверждено.

Говорят даже, что вследствие какой-то ошибки Государь утвердил принять лицеистов в гвардию прямо офицерами, и что ему будут докладывать об этом, и он прикажет принять их юнкерами. Тогда еще труднее будет снова докладывать ему, что один лицеист просит переменить назначение и вместо юнкерства гвардии желает быть офицером армии.

В прежние времена бывало, что если даже и ошибкою Царь объявит кого-нибудь в каком-нибудь чине, то этот чин ему оставался. Потому не совершенно не возможная вещь и то, чтобы Васе оставили офицерский чин в Измайловском полку, как это им было объявлено на акте лицейском [218]. Тогда все заботы наши и страхи за опасности казарменной жизни с юнкерами были бы разом уничтожены этою милостию Государя. Но, кажется, это не останется, потому что многие хлопочут против этого.

Если же, как вероятно, это будет признано ошибкой, — то мне бы хотелось, по крайней мере, чтобы Васе позволено было вступить в тот полк, который стоит в городе Белеве [219], для того чтобы находиться вблизи родителей, с которыми он был разлучен в продолжение семи лет. Помолитесь, милостивый Батюшка, чтобы Господь помог устроить то, что будет ему на пользу. Вообще прошу святых молитв Ваших обо всех нас, о жене, о детях и обо мне, Вам искренно преданном духовном сыне Вашем и покорном слуге

И. Киреевском.

Я познакомился с Башуцким; он хотел быть у Вас проездом в Киев. Он живой и кипучий. Жаль, что ему помешали жить в Ладожском монастыре: руководство отца Антония [220]было бы ему полезно… [221]

<���Между 2-м и 9 июня 1856 года>

Господи, благослови.

Да благословит тя Господь от Сиона, и узриши благая Иерусалима [1]. Во всяком нашем деле и начинании да призываем помощь Божию, ибо Он сказал: Без Меня не можете творити ничесоже [2].

Господь ищет от нас правой веры и благих дел по заповедем Его. Но аще и вся повеленная сотворите, глаголите, яко раби неключими есьмы: еже должни бехом сотворити, сотворихом [3] ,— сказал Господь и паки — Научитеся от Мене, яко кроток есьмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим [4] . Сердца сокрушенна и смиренна Бог не уничижит [5]. Да пребудем в православной вере и повиновении Святой Церкви и пастырям и учителям нашим. Церковь есть столп и утверждение истины [6].