Антонио Хименес - В походе с Фиделем. 1959

Из планов нашей дальнейшей совместной работы видно, что перед островом Пинос открывается четыре огромных возможности. Прежде всего, это туризм; во-вторых, животноводство; в-третьих, земледелие и, наконец, насущная необходимость — индустриализация острова. Но в настоящий момент мы оказались в нелепейшем положении: справедливо ли будет, если государство вложит сюда миллионы песо, которые в конечном итоге осядут за границей?

Мы незамедлительно можем приступить к претворению в жизнь планов сельскохозяйственного развития и направить на эти цели миллионы песо. Мы можем начать строительство дорог, можем снизить плату за проезд на судах и самолетах. Мы можем добиться даже того, чтобы для туристов были организованы прямые рейсы из-за границы на остров. В отличие от прошлого, мы можем пойти и на другие расходы, потому что когда я попытался выяснить, что же давал вам туризм за год, то оказалось, что доходы не превышали одного миллиона песо, да при этом не за год, а за несколько лет.

В этой речи Фидель остановился и на необходимости развивать кинематографическую промышленность. Впервые публично Главнокомандующий высказал мысль о создании организации, которая затем станет Кубинским институтом киноискусства и кинопромышленности (ИКАИК).

В итоге во время поездки и в ходе встреч с революционным руководством острова Пинос Фидель наметил 11 первоочередных задач по развитию этой территории, о которых мы уже упоминали выше. Таким образом было положено начало ряду идей, которые в ходе их реализации хотя и претерпели некоторые изменения, но именно они в конечном счете привели к огромным достижениям этого прекрасного уголка нашей страны. Итак, речь шла о ликвидации «зоны свободной торговли»; о переносе тюрьмы с острова Пинос, чтобы заключенные находились как можно ближе к своим семьям; о строительстве шоссе от Санта-Фе до Пунта-дель-Эсте, благодаря чему на острове будет создана более эффективная система сообщения; о строительстве водопровода и канализации в Нуэва-Херона; о создании государственного племенного хозяйства по разведению зебу на значительной части экспроприированных земель; о планах развития национального и международного туризма; о создании домов отдыха для кубинских и иностранных туристов; о снижении стоимости проезда на судах; о снижении стоимости авиабилетов па маршруте Гавана — Нуэва-Херона; о введении прямых рейсов из Флориды в Нуэва-Херона для усиления притока туристов; о реконструкции всей дорожной сети.

Вылетая из аэропорта Нуэва-Херона в Гавану, мы увозили в своих сердцах радость от сознания того, что внесли вклад в сплочение и интеграцию двух крупнейших островов кубинского архипелага; увозили убежденность, что остров Пинос перестанет быть островом пиратов.

В июне 1959 года, предав дело революции, бежал за границу майор Педро Луис Диас Ланс, который всего за несколько дней до этого занимал пост командующего Революционными военно-воздушными силами. Освобожденный от занимаемой должности за несоответствие и кумовство, он вскоре неожиданно появился в «Сьюдад-Либертад», где находилось командование РВВС, чтобы приступить к прежним своим обязанностям, не имея на это приказа.

Майор Хуан Альмейда, командовавший в то время военно-воздушными силами, доложил Фиделю о столь странном поведении Ланса. Главнокомандующий незамедлительно отреагировал:

— Пускай вступает в должность, а затем направь его ко мне сюда, на Одиннадцатую улицу.

Было очевидно, что это предательский маневр экс-командующего РВВС, так как его антикоммунистическое заявление по поводу возвращения на прежний пост, содержавшее открытые нападки на планы Революционного правительства, было незамедлительно передано в Ассошиэйтед Пресс.

Получив приказ вождя революции, Диас Ланс уже через несколько минут поднимался по ступенькам дома на Одиннадцатой улице. Фидель, указав ему на стул, спросил, что за игру он ведет. Застигнутый врасплох, Ланс, путаясь, с трудом отвечает. Но его ответ ничего не говорит. Все же удалось понять, что он почувствовал себя забытым и непризнанным.

— Если будешь так продолжать, то закончишь в контрреволюционной организации «Белая роза».

— А сейчас мне что делать? — спрашивает Диас Ланс.

— Пойдешь домой и будешь ждать нового назначения, — ответил Фидель.

Прошло немного времени, и Диас Ланс бежал со своей родины.

Вскоре Фидель Кастро сказал народу:

«Могу сообщить, что Диас Ланс совершил акт предательства, и сделал он это в интересах определенных кругов. Речь идет не о случайном порыве, а о заранее запланированной акции».

И Фидель рассказал, что 9 июля дезертир находился уже в Вашингтоне, а на следующий день сделал предательские заявления в подкомитете американского сената, выступая в качестве свидетеля обвинения против Кубы. Этот лакей сообщил своим хозяевам о вещах, которые касаются исключительно кубинского народа.

К делу Диаса Ланса мы еще вернемся в главе XX.

В это же время, в середине июня 1959 года, происходят существенные изменения в составе Совета Министров. Роберто Аграмонте был смещен с поста министра иностранных дел. Министром иностранных дел стал пламенный революционер Рауль Роа. Престарелого Умберто Сори Марину сменил героический майор Педро Мирет Прието. Ракель Перес занял пост министра социального обеспечения, а Пепин Наранхо заменил ветерана революции Луиса Орландо Родригеса, который за свои большие заслуги был назначен на другой важный пост в Революционном правительстве.

То первое правительство, как сказал в конце декабря 1961 года Фидель Кастро в своем выступлении в Народном университете, было сформировано из людей, «проявлявших в отдельных случаях устаревшее, консервативное, более или менее консервативное мышление; короче говоря, это было консервативное правительство». А ведь именно на него была возложена задача разработать революционные законы.

«И в конце концов произошло то, что и должно было произойти: прошли первые недели, а ни одного революционного закона так и не было подготовлено… Интересы тех господ были диаметрально противоположны интересам крестьян, с которыми мы встречались в Сьерра-Маэстре; диаметрально противоположны интересам сельскохозяйственных рабочих, которые три месяца работали на сафре, а в бесконечный „мертвый сезон“ умирали от голода; диаметрально противоположны интересам подавляющего большинства населения страны».

По мере того как шло углубление революционного процесса, все громче раздавались голоса реакционных кругов. Потом они даже подняли оружие против революции.

Доктор Армандо Каиньяс Миланес, председатель Ассоциации скотоводов Кубы, выступая в «Ротари клуб», сделал откровенное заявление, которое затем попало на страницы столичных газет: