Леонид Млечин - Борис Ельцин. Послесловие

Российские руководители — Ельцин, его первый заместитель Руслан Хасбулатов, новый председатель Совмина РСФСР Иван Силаев — были включены в так называемый «центральный список» кандидатов на избрание в ЦК, что практически гарантировало им членство в партийном ареопаге. Но Ельцину это уже не было нужно.

Он с помощниками обсуждал, выходить ему из партии прямо на съезде или позднее, колебался, волновался. Потом все-таки решился распрощаться с партией. Когда стали зачитывать списки нового ЦК, Ельцин попросил слова, прошел на трибуну и сказал, что выходит из КПСС. Объяснил, что в роли председателя Верховного Совета он не может подчиняться одной партии, а обязан подчиняться воле народа. Чеканя шаг, вышел из зала, провожаемый ненавидящими взглядами. Горбачев был растерян.

Анатолий Черняев вспоминает тот съезд:

«Скопище обезумевших провинциалов и столичных демагогов… На съезде шел разгром горбачевской команды. А она оказалась несостоятельной в защите, не говоря уже о неспособности к нападению (если пользоваться футбольной терминологией). И понятно почему: держалась за партию, не мыслила себя вне партии, тем более в позиции против партии, олицетворяемой съездом.

Только Ельцин звериным своим чутьем ощутил «гул истории». И когда на него после его «бонапартистской» речи (так ее назвал один из делегатов) «покатили бочку», он заявил с трибуны, что уходит из партии. И покинул ошеломленный зал под редкие выкрики «Позор!». Он определенен, и это выгодно отличает его от Горбачева с его «компромиссной» тактикой…»

Многие писали потом, что Михаилу Сергеевичу следовало поступить так, как Ельцин, который плюнул аппарату в лицо и пошел делать дело, которое надо бы делать Горбачеву. Если бы Горбачев вовремя порвал с партией, назначил президентские выборы и приступил к преобразованию Советского Союза, тогда бы он сохранил единое государство — в форме более свободной федерации или конфедерации. И сохранил бы себя как действующего политика.

Но Горбачев продолжал заниматься тактикой, а не стратегией. И все тактические бои он выигрывал. Голова у него работала лучше, чем у его соперников и противников. А стратегически он вскоре потерпит поражение…

Эти два человека ревностно следили друг за другом. У генерального секретаря ЦК КПСС и президента СССР Горбачева была власть над всей страной и мировое признание. У Ельцина неясная должность российского лидера и народная поддержка. Ельцин завидовал Горбачеву, который уже был президентом, у которого в руках было все. Горбачев завидовал Ельцину, за которого голосовали простые люди и ради которого собирались огромные митинги.

Российская власть сразу же вошла в конфликт с союзной. Никакого желания объясниться, поладить, отыскать компромисс не было. Напротив, всякое столкновение сознательно муссировалось, взаимная нелюбовь культивировалась.

Союзное правительство не обращало внимания на декларации и заявления российской власти. А Ельцин действовал все более самостоятельно, делая вид, что никакого союзного правительства не существует, а он возглавляет самостоятельное государство. Верховный Совет РСФСР заявил, что без его ратификации никакие указы президента СССР на территории России не действительны.

В августе 1990 года Горбачев отдыхал в Крыму. Вечером за ужином он сказал своим советникам Евгению Примакову и Анатолию Черняеву:

— Все видят, какой Ельцин прохвост, человек без правил, без морали, вне культуры. Все видят, что он занимается демагогией (Татарии — свободу, Коми — свободу, Башкирии — пожалуйста). А по векселям платить придется Горбачеву. Но ни в одной газете, ни в одной передаче ни слова критики, не говоря уже об осуждении…

Страна приближалась к экономическому краху. В российских областях исчезли сигареты и папиросы, пропала водка. На шестом году перестройки к радикальным переменам в экономике, в хозяйственной жизни еще и не подступали.

1 сентября Ельцин потребовал отправить союзное правительство Рыжкова в отставку и принять программу российской экономической реформы. Верховный Совет РСФСР проголосовал за.

16 октября Ельцин в Верховном Совете объявил, что Россия больше не может подчиняться центру. Экономическая ситуация такова, что либо Горбачев соглашается сформировать коалиционное правительство, половина мест в котором будет отдана демократическим силам, и участвует в реформировании экономики, либо России придется проводить свою экономическую политику.

Анатолий Черняев: «В эти дни я, наверное, впервые увидел Горбачева растерянным. Власть, казалось, зримо уползает из его рук… Лимит доверия к Михаилу Сергеевичу с каждым днем приближается к нулевой отметке».

В эти дни Горбачеву присудили Нобелевскую премию мира.

Иностранные гости, поздравляя, все настойчивее спрашивали его о взаимоотношениях с Ельциным. Канцлер Германии Гельмут Коль задал самый откровенный вопрос:

— Чего, собственно, хочет Ельцин — занять твое место?

19 ноября Россия подписала договор с Украиной, 21 ноября — с Казахстаном, 18 декабря — с Белоруссией. Республики признавали друг друга суверенными государствами, объявляли о намерении развивать межгосударственные отношения на основе принципов равенства, невмешательства во внутренние дела. Договорились обменяться дипломатическими представительствами — пока еще не посольствами.

31 октября 1990 года российский Верховный Совет принял закон об обеспечении экономической основы суверенитета России — все богатства на территории республики объявлялись ее собственностью. В январе 1991 года российский парламент принял закон «О собственности в РСФСР», впервые узаконив частную собственность.

Серьезные экономисты утверждали, что попытки модернизировать систему не получаются, становится только хуже. Надо было либо возвращаться к тому, что существовало до апреля 1985 года, либо создавать принципиально новую социально-экономическую модель. Борьба за социальную справедливость часто носила демагогический характер, но в устах Ельцина все эти лозунги звучали очень достоверно.

В окружении Горбачева не могли понять, что происходит. Почему интеллигенция отвернулась от Горбачева и восхищается Ельциным? «Рафинированная интеллигентная элита в Доме кино, — удивлялись помощники Михаила Сергеевича, — рукоплещет пошлому, вульгарному, полуграмотному, хамскому «лидеру»! Кто поверит, что она не понимает, кто перед ней? Значит, ей это нужно?»

Известно, как любит российская интеллигенция очаровываться новыми политическими фигурами, а потом столь же поспешно разочаровываться. Весь XX век полон такими историями, но и новое столетие начинается с того же: немалая часть российской интеллигенции без ума от нового кумира — Владимира Владимировича Путина…