Бернард Монтгомери - Мемуары фельдмаршала

«Я сказал ему, что, по-моему, немцы, узнав о происходящем, припугнут итальянцев. Боевой дух итальянской армии теперь [208] очень низок; она не решится противостоять немцам. Сказал, что ему следует внушить всем старшим командирам — наши планы нужно строить так, чтобы не имело значения, если итальянцы нас подведут, как наверняка и получится. Возможно, они будут вести против немцев партизанские действия, устраивать акты саботажа и обеспечат полный отказ местного населения от сотрудничества с немцами. Но сражаться против немцев они не будут. Силы немцев в Италии очень велики, наши очень малы. Нам необходимо действовать осторожно, не допускать никаких глупостей. Я упрашивал его быть осторожным; не открывать слишком много фронтов и не расточать наших ресурсов; принимать меры, чтобы при высадке в любом районе мы могли сосредоточить там значительные силы. Сказал, что немцы смогут подтянуть свои войска для противодействия «Лавине» быстрее, чем мы сосредоточим свои; что этой операции потребуется особое внимание. Немцами в Италии командует Роммель, а я много воевал с ним; у него двадцать дивизий, пять из них бронетанковые. Если высадка в Салерно окончится неудачей, нам предстоит тяжелое и долгое сражение. Нам придется противостоять немцам одним, так как итальянцы делать этого не станут — во всяком случае, пока. Перед началом крупных операций на европейском материке нам необходимо иметь общий план и четко знать, как вести эти операции. О каком бы то ни было общем плане мне пока не сообщали, поэтому я должен предположить, что его не существует».

Обсудил я с Александером и фактор времени. Было очень важно выполнить свои задачи в Италии до наступления зимы. Кроме того, требовалась уверенность, что работа тыла будет соответствовать нашим усилиям на фронте; такой уверенности не было. Александер выслушал меня, но, думаю, вряд ли согласился.

Мы все знаем, что произошло. Немцы весьма результативно действовали против итальянских вооруженных сил на местах их дислокации; они все были разоружены.

Десанты в Салерно вскоре оказались в трудном положении, и в ночь с 13 на 14 сентября создалась критическая ситуация, [209] немцы крупными силами атаковали 36-ю дивизию США. Она участвовала в боях впервые, и немцы оказались в трех милях от берега и в двух милях от штаба армии. 14 сентября я получил от Александера призыв о помощи, просьбу выдвинуться вперед и создать угрозу немецким войскам, противостоящим 5-й армии. Я так и поступил, кроме того, отправил штабного офицера на встречу с генералом Кларком. 16 сентября передовые подразделения 8-й армии соединились с правым флангом 5-й армии США. Генерал Кларк написал мне очень любезное письмо, в котором поздравил нас «с умелым и быстрым продвижением 8-й армии на север».

Получить это поздравление было приятно, однако я не считал, что наше продвижение оказало серьезное влияние на положение дел в Салерно; думаю, генерал Кларк был уже хозяином положения там до соединения с нами. Но мы сделали все, что было в наших силах. За семнадцать дней мы прошли с боями триста миль по весьма пересеченной и удобной для обороны местности. Противник создал огромные проблемы, взрывая на нашем пути все мосты. Узкие, извилистые дороги были такими, что расстояние в десять миль по карте на местности составляло двадцать, а иногда и двадцать пять. Но, на мой взгляд, 5-я армия выполнила свою задачу без нашей помощи — хотя мы очень старались ее оказать.

Когда первая фаза операции завершилась соединением наших армий, я получил приказ перенести действия 8-й армии на восток, к адриатической стороне основного хребта Апеннин. Это потребовало переместить главный маршрут тылового снабжения из Калабрии в юго-восточные порты Италии, самыми важными из которых были Таранто, Бриндизи и Бари. Предприятие это было крупным и заняло много времени. По завершении его мы начали продвижение на север, заняли Фоджу с ее аэродромами, Термоли и вели серьезные бои на рубежах рек Триньо и Сангро.

В конце октября погода начала портиться, на нас обрушились сильные дожди. Они не прекращались, и к 9 ноября вся местность оказалась полузатоплена, грязь была непролазной, ни одна машина не могла съехать с дороги, покрытой «шоколадным соусом». Наступил сезон дождей, на адриатическом побережье [210] стало влажно и холодно. Теперь мы дорого расплачивались за потерю времени на Сицилии.

В середине сентября у меня возникли небольшие осложнения с командующим 7-й итальянской армией генералом Риццио. Он был старшим итальянским командиром в моем районе боевых действий, а итальянская армия безоговорочно капитулировала перед союзниками. Мне было сказано, что итальянцы теперь стали военным союзником; я спросил, как совместить «безоговорочную капитуляцию» и «военное союзничество», но добиться ясного ответа не смог.

Итальянский генерал как будто тоже не знал этого; он делал упор на «военное союзничество» и хотел забыть все остальное. Он был склонен думать, что, раз он старший по званию генерал в южной Италии, 8-я армия должна перейти под его начало, так как мы теперь союзники. Я решил повидаться с ним, и вопрос решился быстро, безо всяких недоразумений. Я записал кое-что из того, что собирался сказать ему через переводчика, поскольку ни один из нас не говорил на языке другого. Привожу эти записи ниже, но при встрече с Риццио я сразу же решил исключить третий пункт; мне сразу же стало ясно, что человек он весьма порядочный и стремится оказывать всевозможную помощь.

«1. Я очень рад познакомиться с ним и уверен, что он искренне будет содействовать достижению победы над нашим общим врагом — Германией. 2. Нам еще не известны утвержденные правительствами точные условия итальянского сотрудничества. Но чтобы наше сотрудничество было успешным, важно, чтобы мы полностью прояснили наши общие позиции. Любое недоразумение будет лишь ставить преграду нашей быстрой победе над Германией. 3. Вооруженные силы Италии разбиты и безоговорочно капитулировали перед союзными державами. Мы не хотим причинять какое-то бесчестье итальянской армии или разоружать ее личный состав. Но упомянутое обстоятельство надо иметь в виду. 4. Командование в зоне действия наших армий и на линиях коммуникаций должно осуществляться по британским каналам — целиком и полностью, какое бы положение ни сложилось. [211] 5. Соединения и части итальянской армии остаются под началом своих командиров. Приказы, касающиеся ее боевых действий, работ и общего порядка в гарнизонах и портах, будут сообщаться через британское командование. Все эти приказы должны исполняться незамедлительно, без обсуждения; лишь при этом условии наши боевые действия против немцев можно быстро развить до максимальной мощи. Все претензии относительно изменений и т. п. должны предъявляться британскому командованию; они встретят сочувственное рассмотрение и будут удовлетворены, если это не повредит общему ходу боевых действий. 6. В целом активные наступательные действия против немцев будут вести союзные британские и американские войска, покуда наши правительства не заключат иных соглашений. 7. Сотрудничество итальянской армии будет ограничиваться: а) обороной портов и коммуникационных линий; б) работой на коммуникационных линиях, дорогах и т. п.; в) предоставлением рабочей силы. Особенно важно, чтобы итальянская зенитная артиллерия была в состоянии полностью исполнять свою роль при обороне портов и коммуникационных линий. Подробные приказы об этом будут поступать через британское командование».