Бернард Монтгомери - Мемуары фельдмаршала

И атака осуществлялась по указке сверху, невзирая на условия местности, особенности неприятеля и любые другие факторы. Тогда я уже ощущал, что что-то делается неправильно, однако еще не был способен проанализировать состояние дел и решить, что конкретно идет не так. К тому же и не слишком задумывался над этим. Мне было хорошо в батальоне, я полюбил британского солдата. Что касается офицеров, то в их среде считалось несолидным изучать военное дело, и за офицерским столом нам не позволяли говорить о профессии.

В Бомбее в Королевском яхт-клубе я попал в некрасивую историю. Офицер нашего батальона капитан Р. Вуд давал в клубе обед в честь трех молодых младших офицеров, одним из которых был я. Вуд, будучи пожилым и степенным капитаном, рано ушел домой, оставив нас троих там. На следующее утро старший из нашей компании получил от секретаря клуба письмо следующего содержания:

«Как сообщили мне несколько членов клуба, вчера вечером после обеда вы и ваши друзья вели себя в высшей степени непристойно в баре бомбейского Королевского яхт-клуба с 22.30 до 2 часов ночи: громко кричали, барабанили по столам. Такое поведение доставило большие неудобства членам клуба, игравшим в бильярд и карты. Мне доложили, что издаваемый вами [25] шум был слышен по всему зданию клуба. Когда смотритель клуба, подойдя к вам, указал на правило, запрещающее в клубе такие неподобающие действия, вы проигнорировали его замечание и продолжили в том же духе. Тогда смотритель обратился ко мне. Прибыв, я обнаружил, что офицеры, о которых шла речь, удалились, и нарушение порядка прекратилось. Я вынужден напомнить, что вы нарушили пункт VII устава. Об инциденте будет доложено в Комитет клуба, где его и рассмотрят. Офицер, кроме вас преимущественно участвовавший в компрометирующих действиях, — лейтенант Б. Л. Монтгомери».

Наш батальон возвратился в Англию в 1913 году, командовать им назначили офицера из 2-го батальона, недавно окончившего двухлетний курс штабного колледжа в Кэмберли. Его звали капитан Лефрой. Он имел степень бакалавра, и мы часто подолгу говорили с ним о положении дел в нашей армии, обсуждали, что нуждается в усовершенствовании, а самое главное — о путях овладения военным искусством. Он чрезвычайно помог мне, посоветовав, какие читать книги и как учиться. Я думаю, именно Лефрой первым указал мне дорогу и поддержал мои юношеские устремления. Он погиб во время войны 1914–1918 годов, что стало огромной потерей для меня и всей нашей армии.

Я пишу об этом, чтобы показать, насколько важно для молодого офицера познакомиться с лучшими представителями своей профессии, в начале военной карьеры иметь перед глазами достойный пример, попасть под благотворное влияние. В британской армии в период между южноафриканской [6] [6] Имеется в виду Англо-бурская война 1900–1902 гг. и Первой мировой войнами такие случаи представлялись редко и были чистым везением. Я имел и амбиции, и страстное желание овладеть профессиональным мастерством, однако, чтобы выйти на верный путь, требовалось получить совет и ободрение. Когда это произошло, все пошло легче.

В августе 1914 года я был полным лейтенантом двадцати шести лет. Опыт войны 1914–1918 годов дал мне возможность понять, что же в нашей армии было организовано неправильно. Мой батальон мобилизовали в Шорнклиффе. Мобилизационное предписание предусматривало среди прочего, что на третий день [26] мобилизации оружейные мастерские должны заточить все офицерские сабли. Мне был непонятен смысл приказа, поскольку до этого я использовал свою саблю, лишь отдавая честь. Однако я, разумеется, выполнил приказ, и мою саблю подготовили к бою. Наш командир сказал, что на время военных действий лучше остричь волосы покороче, потому что так за ними легче ухаживать; его голову обработали ножницы полкового парикмахера, и он представлял собой забавное зрелище; лично я сделал приличную стрижку в Фолкстоне. Ничего не зная о войне, я спросил командира, нужно ли брать с собой какие-то деньги; он ответил, что на войне деньги не нужны, поскольку ты будешь на полном обеспечении. Я не очень поверил и все-таки решил взять с собой десять фунтов золотом. Позже я очень порадовался, что не последовал его советам ни в отношении волос, ни в отношении денег.

Мы переправились во Францию в составе 4-й дивизии. Немного опоздав к сражению у горы Монс, мы двинулись маршем к Ле-Като. После долгого ночного перехода ранним утром 26 августа 1914 года 10-я бригада, в которую входил мой батальон, расположилась на отдых в кукурузных полях около деревни Окур. Один батальон находился впереди на холме, прикрывая остальную часть бригады в долине; нам было видно, как солдаты завтракают, составив винтовки в козлы. Неожиданно немцы атаковали их, открыв огонь с близкого расстояния; батальон в беспорядке отступил вниз по направлению к нам.

Наш батальон был развернут в две линии: моя рота и еще одна стояли впереди, две другие — в нескольких сотнях метров к тылу вне пределов видимости. Командир батальона верхом прискакал в расположение наших передовых рот и закричал, чтобы мы немедленно атаковали противника на только что оставленной высоте. Приказ ничем не был подкреплен: ни разведки, ни плана, ни прикрывающего огня. Мы рванулись на холм, попали под сильный огонь и понесли большие потери. Командир моей роты получил ранение, никто не знал, что делать, поэтому мы вернулись на исходные позиции, с которых начали атаку. Если это была настоящая война, то она показалась мне бессмысленной в сравнении с той, о которой я читал.

Последующие дни были в высшей степени неприятными, они известны под названием «Отступление от Монса». Что касается [27] меня лично, то я и вторая передовая рота, осуществлявшая описанную мною атаку, не получали дальнейших приказов. Когда началось отступление, о нас забыли, и три дня мы шли между головным немецким кавалерийским отрядом и следовавшими за ним колоннами главных сил противника, передвигаясь в основном ночью и таясь днем. Командовал нашей группой первоклассный офицер майор Пул, и только благодаря ему мы в конце концов добрались до английских экспедиционных сил и соединились с нашим батальоном. Потом до нас дошел слух, что командира нашего батальона, а также командира другого батальона нашей бригады уволили со службы, и командование принял Пул. Нашим командиром был подполковник Элкингтон; после увольнения он поступил во французский Иностранный легион, где проявил себя с наилучшей стороны.

Таков был мой первый боевой опыт, но на этом он не завершился. После участия в незначительных боях у реки Эна наш батальон с остатками британских экспедиционных войск перебросили на северный фланг Западного фронта союзников. Там началось ожесточенное сражение, и 13 октября мы во второй раз пошли в атаку; но теперь командовал Пул: у него был план, и он отдавал точные приказы. Две роты находились впереди, моя рота должна была наступать слева в направлении группы строений на окраине деревни Метерен. В назначенный час я вынул свою свежезаточенную саблю и громко приказал своему взводу следовать за мной, что и было сделано. Мы двинулись к деревне; нас активно обстреливали, и некоторые из моих солдат получили ранения, однако мы не остановились. Приблизившись к цели, я неожиданно увидел перед собой окоп, полный немцев, один из которых прицелился в меня из винтовки.