Сергей Степанов - Психология в лицах

Где-то глубоко в себе я знал, что меня — двое. Один из нас был сыном моих родителей, он ходил в школу и был менее умен, внимателен, трудолюбив, искренен и чист, чем многие другие мальчики. Второй был взрослым — фактически, уже старым, скептиком и маловером, далеким от мира людей, но близким к природе, земле, солнцу, луне, погоде, всем живым существам. Но ближе всего он был к ночи, к снам, ко всему, что взрастил в нем «Бог».

К традиционной религии Юнг охладел довольно рано. Еще в детстве под влиянием ярких сновидений, содержавших величественные, но святотатственные образы, он усомнился в догматах христианства. Позднее знакомство с теологическими трудами привело его к мысли, что они являются «образцом редкостной глупости, единственная цель которых — сокрытие истины».

«Мне вспоминается, — писал он много лет спустя, — подготовка к конфирмации, которую проводил со мной мой собственный отец. Катехизис был невыразимо скучен. Я перелистал как-то эту книжечку, чтобы найти хоть что-то интересное, и мой взгляд упал на параграфы о троичности. Это заинтересовало меня, и я с нетерпением стал дожидаться, когда мы дойдем на уроках до этого раздела. Когда же пришел этот долгожданный час, мой отец сказал: „Данный раздел мы пропустим, я тут сам ничего не понимаю“. Так была похоронена моя последняя надежда. Хотя я удивился честности моего отца, это не помешало мне с той поры смертельно скучать, слушая все толки о религии».

Однажды в библиотеке отца своего одноклассника любознательный юноша наткнулся на небольшую книжку о спиритических явлениях. Она его чрезвычайно увлекла, поскольку описываемые там феномены вызывали в памяти те истории, которые он во множестве слышал в детстве. Более того, он знал, что подобные рассказы бытуют не только в каждой швейцарской деревушке, но и доходят со всех концов света. Они не могли быть продуктами религиозных суеверий, поскольку религиозные учения различны, а эти описания очень сходны. Карл Густав полагал, что они должны быть связаны со строением психики. Так стали складываться его интересы, и он начал жадно читать об этом, удивляясь, однако, тому неприятию, какое эти темы встречали у его друзей.

Еще одной сферой его интересов была археология. Именно эту специальность он хотел освоить в университете. (Интересно, что Фрейд неоднократно сравнивал психоанализ с этой наукой и сожалел, что название «археология» закрепилось за поисками памятников культуры, а не за «раскопками души».) Однако в Базельском университете археология не преподавалась, а рассчитывать на стипендию Юнг мог лишь в родном городе. Выбирать предстояло между юриспруденцией, теологией и медициной. Юнг выбрал последнее, ибо ни юридическая, ни богословская стезя его нимало не привлекали.

Как и раньше в гимназии, в университете Юнг учился отлично, посвящая помимо учебных дисциплин немало времени философии. До последнего курса он специализировался по внутренним болезням, и ему уже было обеспечено место в престижной клинике. Интерес к психиатрии возник у него в связи с рутинной необходимостью сдавать соответствующий экзамен. Подготовиться он решил по учебнику Р. Крафт-Эбинга, в котором и наткнулся на утверждение, что психозы суть заболевания личности. «Мое сердце неожиданно резко забилось, — вспоминал Юнг в старости. — Возбуждение было необычным, потому что мне стало ясно, как при вспышке просветления, что единственно возможной целью для меня может быть психиатрия. Только в ней слились воедино два потока моих интересов. Здесь было эмпирическое поле, общее для биологических и духовных фактов, которое я искал повсюду и нигде не находил. Здесь же коллизия природы и духа стала реальностью».

Юнг принял решение специализироваться в области психиатрии. Надо отметить, что это решение было довольно смелым, поскольку психиатрия в ту пору считалась наименее престижной областью медицины.

В 1900 г. после окончания университета Юнг переехал в Цюрих. С тех пор Цюрих стал его постоянным домом. Юнг получил место второго ассистента в клинике Бургхельци, руководимой Э. Блейлером, о котором Юнг всю жизнь вспоминал с благодарностью как о первом из своих учителей. Вторым он считал Пьера Жане, у которого обучался в парижской клинике Сальпетриер в течение зимнего семестра 1902–1903 гг.

Среди прочих интересов Юнга немалое место занимал оккультизм. Еще в детстве он обращал внимание на некоторые загадочные явления и стремился понять их природу. Стимулировала его интерес и распространившаяся в ту пору мода на всевозможные спиритические опыты, проводимые медиумами. Медиумом была и дальняя родственница Юнга, малограмотная деревенская девушка, которая умела впадать в транс и которую трудно было заподозрить в шарлатанстве. Кстати, со временем ее паранормальные способности стали угасать, и она принялась компенсировать их утрату театральными эффектами. После этого интерес Юнга к ней сразу пропал. Но ряд предшествующих опытов произвел на него сильное впечатление. Под руководством Блейлера он подготовил диссертацию «О психологии и патологии так называемых оккультных феноменов» (1902). Эта работа по сей день сохранила определенное научное значение В ней Юнг дает психологический анализ медиумического транса в сопоставлении с состояниями помраченного сознания.

В 1903 г. Юнг женился на двадцатилетней Эмме Раушенбах, которой было суждено стать матерью четырех его дочерей и сына и оставаться до самой смерти (умерла она в 1955 г.) его ближайшим помощником. В 1906 г. молодая семья переехала в собственный дом в местечке Кюснахт, близ Цюриха. Годом раньше Юнг становится главным врачом в клинике и начинает преподавательскую деятельность в Цюрихском университете. Практикуя в качестве психиатра, он занимался главным образом гипнотическим лечением сомнамбулизма, истерии и т. п. А благодаря одному чудесному исцелению, которое однажды имело место в его лекционном классе, его практика значительно расширилась и упрочилась.

Однажды в присутствии нескольких студентов Юнг намеревался гипнотизировать женщину, которая в течение 17 лет страдала тяжелым параличом ноги. Едва он сообщил ей об этом намерении, она без всякого гипноза впала в транс и принялась с живостью описывать встававшие перед ней видения. Это продолжалось довольно долго, причем Юнг ощущал все возраставшую неловкость от своей непонятной роли в этой ситуации. Наконец ему удалось разбудить пациентку. Каково же было удивление всех собравшихся, когда дама с возгласом «Я исцелилась!» покинула комнату, отбросив костыли. Впоследствии с ее слов пошла молва о «кудеснике Юнге».