Дмитрий Лихарев - Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине ХХ века

5 ноября начальником штаба (вице-адмиральская должность) назначили контр-адмирала Генри Оливера. Это был неутомимый трудяга, обычный рабочий день которого длился по 14 часов, без праздников и выходных. По свидетельству современников, у Оливера начисто отсутствовало честолюбие и стремление к лидерству. Но ему был присущ здравый смысл, и во многих отношениях он обладал выдающимися качествами. На флоте Оливер считался хорошим моряком и имел репутацию «старой мудрой черепахи». Новый начальник штаба прославился своим немногословием, во всяком случае, без необходимости он старался не высказываться, всегда сохраняя на лице непроницаемое выражение. Кличка «Манекен», которой наградили его в Адмиралтействе, говорит о многом. Оливер также имел репутацию самого неопрятно одетого офицера на Королевском Флоте!

На этих людей была возложена задача добиться коренного перелома в военных действиях на море. Решающую роль здесь, несомненно, сыграл Фишер, и его приход в Адмиралтейство оказался очень своевременным. Конечно, было бы ошибкой утверждать, что возвращение Фишера в качестве первого морского лорда обрадовало на флоте всех. Адмирал Уэстер-Уэмисс квалифицировал эту новость как «ужасающую». Его пугало, что старик сразу же займется внутренними интригами и преследованием своих недоброжелателей. Уэмисс также предсказывал, что Черчилль и Фишер не сработаются. «Они вначале будут страшно довольны друг другом, но только до первых разногласий по какому-либо вопросу, скорее всего, по поводу того, кто из них будет N 1, и тогда они начнут интриговать друг против друга.»

Предсказания Уэмисса сбылись очень быстро. Фишер, пользовавшийся дурной славой из-за насаждения шпионажа, слежки и доносительства на флотах и эскадрах в свою бытность первым морским лордом в 1904–1910 гг., вновь взялся за старые привычки. Кстати сказать, отношения между Фишером и Битти как-то сразу не сложились. До войны им непосредственно сталкиваться не приходилось. Однако пост командующего эскадрой линейных крейсеров сразу сделал Битти заметной фигурой. Фишер, всегда придававший большое значение рекламе и освещению действий флота в прессе, по возвращении в Адмиралтейство распорядился направить на «Лайон» известного журналиста и военно-морского обозревателя Филсона Янга. Последний уже давно добивался такой возможности, но Битти всякий раз находил предлог, чтобы ему отказать: «Я получил очередное письмо от Филсона Янга. Право, не знаю даже, что ему ответить, но здесь у меня для него места нет, хотя, если он правильно разыгрывает свою карту, пользуясь дружбой с Фишером, он своего добьется. Почему бы ему не записаться добровольцем в королевский военно-морской резерв, — должен ведь кто-то и туда идти, — тогда он мог бы присоединиться к морской бригаде Уинстона». В конечном итоге Янг получил желанное разрешение находиться на «Лайоне» и сопровождать эскадру в походах.

Перед отъездом Янг был принят Фишером. Состоявшийся между ними диалог, а точнее монолог, произведенный первым морским лордом, настолько запал журналисту в душу, что впоследствии он воспроизвел его в своей книге о линейных крейсерах дословно: «Все говорят мне, что он первоклассный парень. Я навещал его (Битти. — Д. Л.) на борту „Лайона“ и Спитхэде в июле. Что ж, вам предстоит очень увлекательно провести время. Вы направляетесь, пожалуй, на самое интересное соединение флота, и вам, без сомнения, предстоит быть в центре всего, чтобы не случилось». Затем, после паузы: «Да, всегда есть что узнать от увиденного свежим взглядом. Посторонний человек зачастую видит гораздо больше, чем профессионал. Если вы услышите что-нибудь интересное или вам покажется что-то не так — черкните мне строчку; вы всегда сможете послать мне письмо с адмиралтейской почтой, пометив его „лично“, и никто его не прочтет». Таковы были слова старика, и, признаться, мое сердце екнуло, когда он их произнес. Когда Янг прибыл на «Лайон», он слово в слово передал разговор Битти. Излишне говорить, что это не прибавило симпатий последнего к Фишеру.

5 ноября Битти получил первое известие о катастрофе, постигшей английский флот в сражении под Коронелем. «Только что получил новость о бое в Тихом океане. Бедный старый Крэдок понес большие потери, утратил „Монмаут“ и чуть не потерял „Гуд Хоуп“, но я думаю, что ему удалось нанести серьезные повреждения вражеским кораблям. Я не могу этого понять. Немцы сконцентрировали силы двух больших крейсеров и трех малых против его соединения; „Гуд Хоуп“ не мог противостоять двум германским крейсерам; „Монмаут“ явно слабее любого из них, а „Глазго“ вообще легкий крейсер. Я боюсь, он закусил удила и не стал дожидаться подкреплений в лице „Канопуса“. Он храбрый малый, и я уверен, что он дал славный бой, но в наши дни никакая храбрость не возместит технического отставания, если только вражескими кораблями не командуют полные дураки. Он заплатил за свою ошибку, но, вне всякого сомнения, лучше сражаться и понести потери, чем отказаться от боя при таких обстоятельствах. Капитан III ранга Дэрли, служивший у меня лейтенантом на „Куин“, был на „Гуд Хоуп“. Надеюсь, с ним и старым Китом (Крэдоком. — Д.Л) все в порядке…». В тот момент Битти еще не знал об истинных размерах поражения.

Вне европейских вод Германия в 1914 г. располагала только одним значительным соединением — эскадрой на Дальнем Востоке под командованием вице-адмирала Максимиллиана фон Шпее, базировавшейся на Цзяочжоу. Германская Восточно- Азиатская эскадра состояла из 6 боевых единиц: два однотипных броненосных крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» (водоизмещением по 11 450 т, скорость хода 22 узла, вооруженных восемью 210-мм и шестью 152-мм пушками) и трех легких крейсеров — «Эмден», «Нюрнберг» и «Лейпциг».

В преддверии военного столкновения с Англией фон Шпее увел свою эскадру на секретную базу в бухте острова Паган Марианского архипелага в западной части Тихого океана. Несмотря на высокие боевые качества германских броненосных крейсеров, отличную выучку их комендоров, известную на всем Дальнем Востоке, эскадра фон Шпее подвергалась большому риску. Хотя никто из союзников не знал, где находится немецкое соединение, неподалеку от него крейсировали большие силы англичан под командованием вице-адмирала Мартина Джерама. После вступления в войну Японии следовало также ожидать, что в охоте на фон Шпее примут участие и мощные японские эскадры.

13 августа на Пагане состоялось совещание германских офицеров, после которого фон Шпее решил вести свои силы к побережью Чили, выделив «Эмден» для действий против торговли англичан и их союзников в Индийском океане. Франко-бельгийская граница уже полыхала сплошной цепью ожесточенных сражений, когда за 30 тыс. км от Европы из бухты острова Паган цепочкой вышли 5 крейсеров и 8 угольщиков фон Шпее. Все корабли держали самую экономичную скорость — 10 узлов. Эскадра собиралась пересечь Тихий океан по диагонали — более 18,5 тыс. км. Тяжелые крейсера сжигали 100 т угля в сутки, легкие — 50. Фон Шпее предусмотрел переход без стоянок и загрузки угля на суше.