Сергей Есин - Дневник, 2004 год

Осталось еще две цитаты. Одна о литературе, о ее настоящих и мнимых ценностях: «Боюсь сна, боюсь снов… Вот вошла в черном Ахматова, худая — я не удивилась, не испугалась. Спрашивает меня: «Что было после моей смерти?» Я подумала, а стоит ли ей говорить о стихах Евтушенко «Памяти Ахматовой»… Решила не говорить…» (66 год.). И, наконец, последняя, которая меня-то и потрясла, здесь универсализм, относящийся и к театру, и к литературе, и к любому искусству. Если сильны внутренний напор произведения, страсть, талант художника, то огрехи и даже небрежности не имеют значения. Хороший стилист Достоевский? Во всем оригинален Пушкин, бравший свое отовсюду? Нет общих, проходных или просто скучных мест у Толстого? Но вот что пишет Раневская о другой великой русской актрисе. Эта мысль меня потрясла. Я обязательно воспользуюсь ею на семинаре во вторник: «Она же говорила, что Ермолова была так равнодушна к деталям, что, играя Юдифь в «Уриэле Акоста», не снимала нательного креста. И никто не замечал этого, хотя крест был виден. Не замечали — так играла Ермолова!» (48 год).

21 ноября, воскресенье. С большим трудом, пропахав почти километр по снежной целине, выбрался с дачи. Утром видел Константина Ивановича, который рассказывал, что еще одну дачу ограбили. Поймали, врал, что бомж, но оказался житель какой-то ближайшей деревни. Но все равно день провел прекрасно, полно и почти счастливо: обивал внутреннюю дверь дерматином. Уехал тем не менее рано, думал, что ехать буду часа четыре, но, как ни странно, дорога оказалась вычищенной, добрался довольно быстро.

К шести часам поехали в Дом кино смотреть «Терминал» с Томом Хэнксом. Конечно, это все смотрится совсем иначе, чем дома по кассетам. При общей положительной оценке это, конечно, американский фильм в большей степени, чем советские фильмы были советскими. Нет ли у них в Голливуде какого-то своего идеологического отдела ЦК местной американской партии? Хенкс, конечно, выдающийся актер, но слишком уж условна модель. Настоящее искусство прорезывается лишь в той сцене, когда уборщик вдруг начинает жонглировать во время ужина «влюбленных». Искусство всегда начинается там, где больше ума, нежели инстинкта.

22 ноября, понедельник. Объявили наконец итоги выборов на Украине. На один процент Янукович опередил своего конкурента Ющенко. Теперь побежденный кандидат призывает общество к гражданскому неповиновению. На митингах разглагольствует Юлия Тимошенко; я не могу забыть, что ее привлекали к суду за какие-то махинации.

Состоялась традиционная встреча театральной общественности с мэром, Ю.М.Лужковым. Я про себя заметил, что власть, конечно, любит визуальные и «живые» искусства, ей приятнее встречаться с «телевизионными» людьми, чем с писателями, которые и выглядят не так авантажно, и спросить могут что-нибудь эдакое незапланированное. По традиции театральному сообществу показывают еще и новые театральные здания. На этот раз — это театр Луны на Малой Ордынке.

В конце встречи вошел несколько обрюзгший С. Проханов, главный режиссер, в длинном модном сюртуке. Но это уже ритуал пост-собраничный — вчера исполнилось 60 лет режиссеру Б. Морозову, ходил, значит, с поздравлением. Вышел как обласканный мэром хозяин театра. На фуршет я не пошел, уехал. Театр, кажется, хороший, уютный, квадратный зрительный зал, видимо, удобная сцена, но слишком много пластмассы — уже и кресла стали делать из этого современного материала. Тот единственный спектакль, который я видел с труппой этого театра еще в старом помещении возле площади Маяковского, мне не понравился. Почему же и кто так любит Проханова?

Театральная общественность наэлектризована: просочились слухи относительно того, что некоторые театры могут оказаться лишенными государственной поддержки. В ответ им предлагают искать другие формы хозяйствования, собирать попечительские советы. Этих попечительских советов театры, может быть, боятся больше всего — ведь попечительские советы могут сместить и руководителя театра, в известной степени это, конечно, форма давления, форма цензуры. Так вот, общественность была наэлектризована. Как станет ясно, мэр тоже был несколько заведен спорами с Грефом из-за московской собственности, из-за памятников истории и культуры. Ах, эти памятники, которые понастроил прежний режим, какие лакомые кусочки, как хорошо они расположены в Москве!

В президиуме, кроме Лужкова, Л.И. Швецова, Платонов, Кобзон, Худяков, который и сделал доклад, ясный и небольшой. В зале — сплошь узнаваемые лица, перечислять бессмысленно, как я понимаю, одни мечтают просто отсветиться, другие что-то попросить, третьи хотят поговорить о деле, как говорится, «лизнуть» — это тоже неосознанное, но страстное желание. Этих людей сегодня упоминать на этих страничках не стану, актеры наивные как малые дети, любят свою учительницу.

Говорили в таком порядке:

Марк Захарович Гурвич, директор одного из московских театров, он как бы возглавлял директорскую фалангу. Сложные условия хозяйствования, несправедливая критика театрального менеджмента со стороны прессы. М. Гурвича интересовали «собственные средства», которые он считает нужным оставлять театрам, а не возвращать на баланс в казначейство на собственный театра бюджет. Это понятно, это маневр, это резерв. Канализацию засорило — вынул деньги из сейфа или достал из кассы — просить и писать бумаги некогда, аварийка признает только наличные. Еще раз прошелся по попечительским советам. В Мариинке, например, член попечительского совета — принц Чарльз, но на всю страну Чарльзов не хватает. Почему не прописана обязанность у членов попечительского совета финансировать театр? Еще одна фраза Гурвича: «Власть приготовилась бросить театр». А действительно — зачем государству театр? Для представительства и показа хватит Мариинки и Большого — это уже моя ирония.

Марк Захаров— не было ни одного собрания, чтобы он не говорил. Я-то отлично помню, что он первый, лет 15 назад, кричал о самоокупаемости театра. Сегодня он жалуется, что за последние десять лет не было такого тяжелого положения, говорит о капиталистическом обществе, которое на нас надвигается. Какая лексика! Говорит о проекте указов, которые обрушиваются на общественность. «Мы постоянно находимся в состоянии системного административного кризиса. Пора реформировать эти реформы. Репертуарный театр может существовать только на бюджетной основе». Подумать только — это говорит Марк Анатольевич Захаров, как он заговорил! Получается хорошая шутка, но это вроде бы некая «улыбательная» сатира. Екатерина Великая ее любила. Говоря о тех театрах, которые остаются без бюджетного финансирования, он провел аналогию с разгоном в праздничные дни облаков: законы зыбки так же, как и эти облака, и их, законы, можно в любую сторону трактовать, и непонятно, чьи облака разгоняет Лужков: московские или федеральные?