Сергей Есин - Дневник, 2004 год

Когда мы после обеда ехали с Тариэлем по направлению к аэропорту, он рассказывал, как быстро оставшиеся без указующего перста и без поводыря азербайджанцы учатся. Первыми сюда сразу в начале перестройки приехали турки: кафе, рестораны, общепит. Азербайджанцы посмотрели, научились, и теперь практически турецкого общепита в городе нет. Потом такая же ситуация обозначилась в строительстве — теперь строят сами. Кстати, ситуация в Москве с «лицами кавказской национальности» пошла на пользу: московские азербайджанцы, наблюдая за неустойчивой московской ситуацией, принялись вкладывать деньги в Азербайджане. Скупают старые дома в центре, покупают квартиры в новостройках. Обычно эти купленные дома и квартиры сдаются иностранцам, тем, кто, как правило, работает на нефти. Вот удастся ли азербайджанцам оттеснить иностранцев от нефти, новых месторождений, которые в значительной своей части ушли к пришельцам, это неизвестно.

Хронологию дня я нарушил. Утром встретился с Зарифой-ханум, и поехали во дворец Ширваншахов. Это сравнительно небольшой замок династии, у которой подобных замков было несколько. Устроено всё по принципу дворов, как обычно, мусульманских дворцов на Востоке. Основное помещение, «жилые комнаты» (52 комнаты) еще закрыты, находятся под гнетом реставрации. Мечеть, фонтаны, гробница одного из властелинов, павильон, где происходил суд, ворота, огромный комплекс (около 30 помещений) бань (керамические трубы, горячая и холодная вода, подогретые полы) — это XIV–XV век и производит впечатление подлинности. Культурный слой очень поднялся, и теперь здания кажутся менее монументальными, чем в момент постройки. Живая жизнь подминает под себя историю. Любопытно, что все это нагревалось жидкой нефтью, в мечети есть специальные продухи, через которые уходила гарь от нефтяных светильников. Здесь же, в цитадели, выставлены и облицовочные камни, поднятые со дна Каспия, здесь на одной из отмелей стоял еще более древний замок, ХII или XIII век. Я долго разглядывал полуразмытые волной и солью фигурки животных на этих камнях.

Нефть… По дороге к храму огнепоклонников, т. е. между обедом и аэропортом, заправляли машину. 95-й бензин — 40 центов. Я спросил, не очень ли дорого для нефтедобывающей страны? Дорого, конечно, но это директива Всемирного банка. Тут же мне, правда, с чувством удовлетворения пояснили, что вот где-то в Эмиратах на эту директиву наплевали и там бензин по 25 центов. Я про себя подумал, что у нас, в нефтедобывающей стране, бензин стоит дороже, чем в Баку, и цена на него будет, конечно, повышаться.

Под разговоры о нефти доехали до знаменитого храма огнепоклонников. Храм здесь был очень давно, еще до ислама, и башни молчания тоже. Здесь земля сама извергала из себя огонь. Не забудем, что нефть тогда добывали еще в колодцах. Копали колодец глубиной в 5–6 метров и черпали оттуда просачивающуюся сквозь породу нефть. Особенно ценной была белая нефть, почти лишенная парафина. В войну такой нефтью без всякой обработки заливали баки танков.

Храм восстановили в ХVII веке, когда сюда пришли индийские купцы. Поклонение огню — это одно из их верований. Кстати, в храме исполняли свои обряды и индусы. Сам храм похож на караван-сарай: двор, окруженный стеною с кельями. Здесь жили монахи-аскеты и простые паломники-огнепоклонники, которые оставались здесь на 10 дней. В середине двора — алтарь, по его четырем углам горели огненные факелы, в каждой келье через дырочку в полу сочился газ — горел огонь. Здесь же, в центре двора — место, окруженное камнями, для кремации. Пепел отвозили в Индию и развеивали над священной рекой Ганг. Вокруг храма первоначально была пустыня, не очень далеко — пересоленное Каспийское море. Когда стали добывать нефть в промышленных масштабах, то упало давление, факел на павильоне и центральный факел над каменным шатром угасли. К визиту в конце 1950-х в Азербайджан Джавахарлала Неру храм восстановили, даже провели по трубам газ к угаснувшим факелам. Но Неру в храм не поехал. Когда сюда попадают жители Индии, огнепоклонники снимают у входа туфли и по гранитным плитам, на которых храм стоит, идут к алтарю. В одной из келий есть список знаменитых людей, побывавших здесь. В списке художник Верещагин и химик Менделеев. Менделеев прожил здесь несколько сезонов, отсюда писал письма жене. Химик, органик, нефтяник. Добраться бы до этих писем. Лаборатория знаменитого химика, давшего миру идеальный рецепт водки, находилась рядом с храмом.

Это действительно именно то место, где 130 лет назад начались знаменитые нефтяные разработки. Какие особняки, какие лачуги вокруг! Хотя в казармах, которые Нобиль построил для рабочих, сейчас и до сих пор находится больница.

Несмотря ни на что, вылетели из Баку почти вовремя, с минутным опозданием.

20 ноября, суббота . Прилетел я, конечно, чудом. На следующее утро, когда собрался по своему обыкновению на дачу, погода разгулялась еще сильнее, на дорогах снег, машины идут врастопырку, каждая ожидает, что сейчас занесет, перевернется или её стукнут сзади. Бензину сжег пропасть, ехал почти все время на третьей скорости. Первую снегоуборочную машину увидел лишь на 61-м километре Киевского шоссе. О Москве не говорю, ад.

Дачные участки занесло так, что можно было подумать — конец декабря! Тем не менее прорвался, значит — баня, печка, собака, которая ходит по снегу.

Вчера вечером В.С. встретила меня гороховым супом, попытались опять поругаться, но получилось все вяло и без энтузиазма. Но, когда уже из машины я позвонил ей, чтобы предупредить: возле нашего подъезда под легким снежком наледь, не поскользнись, она попыталась меня уязвить: «Ты же будешь рад». Зачем я всё это пишу? Вечером хорошо поговорили об интервью Путина по трем каналам, о выборах на Украине, о склоках в нашем писательско-артистическом мире. Мы почти перестали говорить о литературе, может быть, потому, что литературы, которая нас бы захватывала, нет.

Прочел крошечную книжку Фаины Раневской. «Дневники на клочках», которую купил раньше, но все было недосуг. Здесь есть и письма к ней Плятта, Л. Орловой, М. Бабановой, Т. Тэсс. Хорошо, что люди находили время, чтобы обменяться добрыми словами и лаской — эта счастливая привычка постепенно уходит из нашей жизни. Корявые и слишком простые слова в Интернете, конечно, подержатся, а потом будут угасать и растворяться в общем электрическом вихре. Как всегда, пометил несколько цитат, совпадающих или с вектором моих размышлений, или с моим раздражением.

Сначала об успехе, которого у меня по-настоящему не было, потому что не умел им заниматься, кудахтать, дергать за ниточки славы. А если и был, то даже дома меня за него корили. «Успех — единственный непростительный грех по отношению к своему ближнему». Теперь о телевидении, наглом и много о себе думающем. Такая же ситуация была и с корифеями нашей режиссуры, когда я там работал. Что-то у них у всех получалось лишь за счет лучших в стране актеров. Но сколько у разных Верников было спеси! «Вчера возили на телевидение. Вернулась разбитая. Устала огорчаться. Снимали спектакль «Дальше — тишина». Неумелые руки, бездарные режиссеры телевидения, случайные люди. Меня не будет, а это останется. Беда» (78 год).