Сергей Есин - Дневник, 2004 год

Снова после «каникул» в Москве уехал в Обнинск в каком-то полустрессовом мятущемся состоянии. Мое главное хобби — это какие-то усовершенствования на даче, я этим очень интересуюсь. Насупротив всего создать у себя некий комфортный для житья и работы оазис. Хоть и не богато, но комфортно и совсем, как я считаю, необязательно украсть целую отрасль, чтобы потом что-то соорудить у себя дома. Идея огромного поместья и безбрежной собственности также пугает, потому что требует невероятного внимания. А меня только-только хватает на то, чтобы все фиксировать (а по сути, написать фрагмент своей жизни) и постараться закончить новый роман. Он каким-то трагическим образом остановился. Возможно, это связано с тем, что, как животные чуют тектонические шумы, так и я ощущаю приближение немощи. Особенно дают знать себя легкие, все время какая-то тяжесть за грудиной и тяжелая голова. Помогает ли мне так называемый отпуск? Вот уже вчера, уезжая с работы, я составил себе списочек необходимого на понедельник: письмо Илоне, встреча с Воскресенским, материал о гранте Хавинсон, письмо в Америку, этюды на приемные экзамены и пр. Это займет у меня весь день. Но процесс остановить нельзя, он непрерывный, как в доменном цехе.

Кажется, что-то случилось с банком Орехова, Альберт Дмитриевич сказал, что ему звонила Ирина, бухгалтер, они приостановили платежи. Значит, дорогой Андрей опять кого-то наколол, сам-то он, конечно, из этой ситуации выйдет без личных потерь, а может быть, как и любой банкир, еще и разбогатев. Во всем этом для меня есть тонкий привкус возмездия.

По дороге на дачу заезжал на строительную ярмарку на Калужском шоссе и все пытался расспросить и теоретически приспособить так называемый реверсер, водный аккумулятор, для своего нынче горячего душа. Беда в том, что он перестает работать, когда отключают в поселке электричество или подачу воды. Ну, с электричеством еще была не была, но воду отключают значительно чаще, по утрам и вообще именно тогда, когда горячая вода необходима. Как ни странно, некая идея возникла, когда поговорил с Андреем Матвеевым, который тоже у себя что-то усовершенствует. Но в принципе надо покупать маленькую насосную станцию. Как она будет работать летом и осенью, я отчетливо представляю, но главное — заставить работать ее зимой. Некая идея уже есть. Деньги и заранее вложенные усилия должны сделать надвигающуюся немощь менее заметной.

На дачи приходил электрик. Наконец-то свершилась мечта идиота, я сделал у себя трехфазовое электричество. Это первый этап, чтобы подключить на осень электроконвекторы и поставить в сауну дублирующую электропечь.

2 июля, пятница. Утром не выспался, потому что пришлось рано вставать и везти Долли к ветеринару. Приехал к половине восьмого, но зато был третьим, иначе все растянулось бы на полдня. К счастью, похоже, что ихтиоловая мазь и антибиотики помогли. Сегодня не было вчерашнего фельдшера Жени, но сама врач очень толково все посмотрела, велела продолжать лечение и приехать в понедельник или во вторник. В понедельник я точно не смогу, но, может быть, смогу приехать во вторник прямо из Москвы. У меня самого очень болит в локте правая рука, купил какую-то притирку, и если за несколько дней не поможет, то пойду к врачу. Твердо решил в сентябре ложиться в больницу, легкие меня пугают все больше и больше. Какая непростительная глупость и мальчишеская самоотверженность «помогли» мне заработать астму! Теперь прощай продуктивная и спокойная старость. Но счет всему этому я веду, и главный виновник здесь — мой старый добрый друг В.П. Смирнов, развлекавшийся в то время какими-то интригами, не давшими мне возможности тихо и спокойно вовремя лечь в больницу. Запомним, вернее, будем иметь в виду.

Теперь есть некоторая надежда на книгу о дыхании, которую мне, как всегда подложил С.П. Это какая-то новая система, она внушает мне надежду. Главное, все запомнить.

Днем прочел замечательный рассказ Лимонова «Соотечественница», который нашел в старой, еще за 97-й год, «Юности». Это рассказ о его голодной юности в Нью-Йорке и о некой соотечественнице с немецко-еврейской фамилией, балетмейстере, которая подрядила его, голодающего своего товарища, за смехотворно-низкую, пуэрториканскую зарплату скоблить ей потолок в новой квартире. В споре, который возникает между работодателем и нанимаемым, говорится о той форе, которую получают дети богатых, стартуя в жизни. Ее, балетмейстера, фора и ее преимущество — это то образование при Кировском театре, которое на Западе можно получить только за очень большие деньги. Единственное, чему я могу в моем положении завидовать, это умению писать просто.

Дума приняла в первом чтении закон о льготах. Я еще раз вспомнил угрозу Феоктистова, что Герои Советского Союза вернут свои медали и не примут участия в праздновании 60-летия Великой Победы. Прощай, социалистическое государство. У всех совершенно неправильное представление, что государство чего-то дает пенсионерам. Оно лишь распределяет то, что пенсионеры заработали за свою жизнь и что государство в виде налогов и выплат у них отобрало или недоплатило им. Ужасно то, что с тем, что отобрало, оно обошлось неумело. Это свидетельствует о слабости и бездарности управления.

Вечером поздно прибыл на электричке Витя с термосом красного летнего борща, который прислала В.С.

3 июля, суббота. Ездили утром за стройматериалами, надо доделывать террасу, которую зимой построил Толик. Купил вагонку, плинтус и раскладку, цены невероятные. Я теперь буду жить со знанием, что два метра тонкой реечки на подоконнике стоят, как килограмм первоклассной свинины. Витя очень терпеливо и аккуратно выправляет окна, я ему, когда надоедает читать или писать, помогаю. Лучше работать пилой, лопатой ли, нежели сидеть над бумагой. Как ни приятно ощущение строительства новой реальности, которая возникла у тебя в мозгах, а ничего труднее и изнурительнее, чем писательский труд, я не знаю. Тем не менее закончил трудную четвертую главу. На горизонте замаячила пятая — это будет большая прогулка по городу, мой любимый жанр. Как бы я ни хотел писать, как большинство писателей, с разговорами и так называемым действием, у меня этого не получается. Я все-таки выработал если не свой стиль, то свой ракурс изображения действительности, свою конструкцию диалога с читателем. А может быть, это вовсе и не конструкция, а просто существует множество миров, и один из них мне открылся? У меня стала пропадать рефлексия по поводу недостаточности и ущербности моего письма. Переломлю я читателя, и если уже не заставил видеть по-моему, то заставлю, но мне кажется, у меня уже много единомышленников.