Владимир Голяховский - Путь хирурга. Полвека в СССР

Три года службы молодому мужчине прожить без женщины невозможно. Женщина, баба — это постоянный предмет вожделения солдата, главная тема всех казарменных бесед. Есть типичный анекдот: солдат сидит на учении, лейтенант приказывает ему повторить, что он только что сказал, но солдат не может.

— О чем ты думал?

— Я, товарищ лейтенант, думал о бабах.

— Почему на занятиях ты думал о бабах?

— А я, товарищ лейтенант, завсегда об них думаю…

Думать-то они о них думали, но в увольнительную их отпускали мало и бабы доставались им слишком редко. Если доставались, то они шли с ними на то же самое финское кладбище — гранитные памятники и кусты хорошо скрывали любовные утехи.

Как-то раз я был в кино с ротой наших солдат. Показывали фильм «Анна на шее», по Чехову. Анну играла молоденькая красавица актриса Алла Ларионова с очень возбуждающей внешностью, теперь бы сказали — очень секси. Как только она появлялась на экране, солдаты буквально взвывали от восторга:

— Вот бы засадить бы в такую…зду!..

Она пластично двигалась, показывая разные стороны своего изящного тела и зазывающе улыбалась. Слышались вздохи и топот сапог — от перевозбуждения солдаты один за другим бежали в уборную, чтобы скорее там онанировать.

После кино командир роты сказал мне, смеясь:

— Как она им хуишки-то расшевелила!

По правде говоря, не им одним. Я тоже горел нетерпеливым желанием женского тела, заглядывался на финских девушек, которых в городе было много. Но кого и как подхватить? В офицерском клубе я приглашал на танцы приглянувшихся мне финок. Они были веселые, податливо прижимались, изящно стимулировали меня. Но я не хотел просто случайной связи.

И однажды я увидел Ее. Я ехал на велосипеде вдоль бульвара, ОНА шла мне навстречу, стройная шатенка с темно-серыми глазами цвета финских озер. Мгновенно я почувствовал волнение, повернул велосипед и поехал за ней. Заметила она меня или нет, но будто специально остановилась возле телефона-автомата и искала в сумочке монету — звонить. Я протянул ей монету, она улыбнулась. В женских лицах много привлекательности, но самое очаровательное в них — это улыбка.

Я ждал в стороне, пока она говорила, и видел, что украдкой ее взгляд скользил по мне и по моим погонам. Чин мой был невысокий, но, очевидно, медицинский значок произвел впечатление. Все-таки не пехотный, а медицинский офицер. Я пошел рядом, сказал, что в городе я недавно, мне многое здесь нравится, но я никого не знаю, в армии служу только временно, а вообще я москвич, работаю хирургом в Петрозаводске. Сбоку я поглядывал на нее и поражался — до чего она красива: щеки молочно-розовые, носик слегка вздернут, губы мило припухлые, ресницы пушистые, а главное — эти темно-серые глаза, которые все время улыбались. По акценту было ясно — она финка. Звали ее Айна. Я не спрашивал, замужем ли она, а увязался за ней до дома и ждал, что она попросит меня отстать, чтобы меня не увидел ее муж. Но никакого упоминания о муже не было. И я решился попросить свидания на завтра. Она поиграла глазами-озерами:

— Вы этого хотите?

— Я не только хочу — я об этом мечтаю.

— Так вы мечтатель? Я тоже.

И она грациозно согласилась.

Следующий день я провел в любовном возбуждении: что бы такое сделать, что произведет на нее впечатление? Я взял санитарную машину и поехал в сторону проселочной дороги, нашел там один из многих заброшенных финских хуторов. Он стоял в глубине заросшего розовыми кустами сада. Бледные финские розы прекрасны, они так же прекрасны, как сама породившая их страна, и так же, как прекрасна Айна. Я исколол себе руки, но срезал десятка два самых пышных роз. Вечером шофер подвез меня к се дому. С цветами в руках я ждал, когда она выйдет, галантно преподнес ей букет и поцеловал руку. Возможно, это решило все. Она отнесла цветы домой и вышла, протянув мне обе руки. Так мы и гуляли над рекой, держась за руки, катались на лодке, разговаривали, по молодому смеялись. Прощаясь у ее дома, я поцеловал ее в губы. Они пахли молочной свежестью. Айна не отстранилась, она только слегка задрожала, и глаза затуманились. Я опять попросил свидания на завтра, и снова привез ей розы. Айна позволила мне войти в дом и пока ставила букет в вазу, я обнял ее сзади, прижался и стал расстегивать се блузку. Вся комната была заполнена дурманящим ароматом роз, он опьянял нас обоих. Она сделала слабую попытку освободиться, но не смогла, и мягко и податливо позволила мне раздеть себя…

Я был счастлив с Айной. Оказалось, что она не замужем, но призналась, что у нее был покровитель-любовник — ни больше ни меньше как командующий войсками нашего округа генерал-полковник Колпакчи, шестидесяти лет, мой самый высокий начальник. Был у старика вкус. Айна просила никому не рассказывать о нашей связи.

Тем временем вернулся из отпуска майор Брегвадзе, старший врач. Он привез подарки командиру полка и начальнику штаба — грузинское вино и фрукты — и хвастал передо мной, как они его ценят. Но мне было все рано — мой срок сбора скоро подходил к концу. Я рассказал ему про солдата с прободением язвы желудка. Он ухмыльнулся:

— Я знаю эту историю. Мне и фельдшер, и полковник рассказали. Полковник вас ценит и не хочет, чтобы вы уходили из полка.

— Как так — не хочет? Я ведь призван не служить, а только пройти сбор.

— Он хочет сделать так, чтобы вас призвали.

Я был обескуражен. Но не мог я уехать без документа — это считалось бы дезертирством. Несколько раз я писал рапорты — без ответа. Тем временем стало холодно, мы надели шинели. Уже выпал первый снег и по ночам бывали морозы.

В те дни готовились выборы в Верховный Совет республики. Это политическая кампания, а все политическое в Советской Армии было строго по приказу. Традиционно весь полк должен выходить на выборы в полном составе в шесть часов утра, все единодушно должны голосовать за кандидатов блока коммунистов и беспартийных.

После этого командование посылало рапорт в Избирательную комиссию и в военный округ, что проголосовали 100 процентов состава полка. Для солдат это было разыгранным враньем, они не придавали этому значения и между собой смеялись. Но раз приказано, подчинялись.

Ту ночь я провел у Айны и был удивлен, когда в 10 утра в дверь постучал Брегвадзе. Как он узнал? Тут же стояла наша санитарная машина — значит, шофер ему подсказал, где меня найти. Брегвадзе был возбужден:

— Вас срочно вызывает командир полка.

По дороге он рассказал, что случилось ЧП — на голосование не явились два солдата. Накануне их на один вечер отпустили в увольнительную, но утром их еще не было. Чтобы не портить рапорт о голосовании, дали сведения, что 100 процентов полка проголосовали на выборах. А утром выяснилось, что солдаты напились пьяными на финском кладбище, замерзли, и их нашли мертвыми. Этот факт, а главное — фальшивые данные о голосовании грозили командиру громадной бедой, вплоть до суда.