Анатолий Медников - Берлинская тетрадь

За нашими спинами нетерпеливо гудела очередь. Полковник кивнул, чтобы мы отошли. И право, мне показалось, что суровый этот летчик хочет сохранить для себя на память бланк берлинской городской комендатуры и подпись генерал-полковника Берзарина.

Разве могли мы в ту минуту предположить, что обаятельный, энергичный и великодушный русский генерал вскоре погибнет в Берлине от нелепой автомобильной катастрофы, не завершив своих многих широких замыслов, но успев заслужить уважение берлинцев. Мы улетели в этот же день, "ЛИ-2" сделал большой прощальный круг над Берлином. Пассажиры жадно прильнули к маленьким окошкам жесткого, полугрузового нашего самолета,

Кто летел в этот час в Москву? Офицеры с чемоданами в руках, генерал-майор, его адъютант, три женщины - военные врачи, жена сотрудника советской комендатуры, - она прилетала с ребенком к мужу и теперь возвращалась домой, в далекую Тюмень.

Летели еще два специалиста по монтажу заводов, наш инженер, восстанавливавший берлинскую радиостанцию, летели те, кто служил в Берлине или же был занят в работах по благоустройству немецкой столицы.

Признаться, мне не запомнился Берлин с воздуха. Может быть, потому, что сверху в этот день он был похож и на руины Познани, и на каменный ад Варшавы, который я видел из окна нашей "щуки", когда мы летели в Германию еще в начале этой великой весны.

А может быть, этому была другая причина: прощаясь с Берлином, мы уже мысленным своим взором видели родную Москву. Командир корабля обещал беспосадочный шестичасовой полет и затем приземление в Центральном аэропорту нашей столицы. И вот с первой же минуты, как самолет наш оторвался от взлетной дорожки, пассажиры начали поглядывать на часы.

Часы оказались у всех, у иных даже двое или трое. Эта страсть покупать, обменивать и даже коллекционировать ручные часы была доброй и даже трогательной приметой тех дней конца войны и начала мира. Люди считали время!

Вот этой маленькой картинкой я и хочу закончить книгу. Я вижу ясно и сейчас кабину нашего "ЛИ-2", освещенную ярким солнцем, которому не мешают облака, стелющиеся внизу. Щурясь от солнца, с улыбками, которые не сходят с лица, пассажиры самолета, летящего из Берлина в Москву, все время следят за бегущим временем.

Не уставая и не боясь надоесть друг другу, они без конца сверяют точное время, подкручивают рычажки и, одни вслух, а другие молча, лишь шевеля губами, высчитывают минуты, отделяющие нас от московской земли.

Я никогда не видел людей, которые бы с таким волнением, с такой искрящейся в глазах радостью следили за минутными и секундными стрелками! Сейчас я думаю, что это происходило просто потому, что скорость придает времени особую весомость, а в самолете, летящем домой, тем более, и еще, конечно, оттого, что часы тогда отсчитывали уже новое, удивительное и прекрасное время больших наших надежд и счастливых предчувствий, новое время мира.

Примечания

{1} Книга кратких воспоминаний участников взятия рейхстага вышла в свет вскоре после войны. Она называется "Штурм рейхстага". Существует издание научной истории Великой Отечественной войны в шести томах. Там берлинскому сражению отведено соответствующее место. Но тем не менее до сих пор в нашей печати появилось очень мало исторических и очерковых произведений, рисующих эти великие дни.

{2} В этой главе использованы некоторые факты, впервые описанные в очерке Л. Славина "Последние дни фашистской империи".

{3} "Эйхман выдает сообщников". Журнал "Международная жизнь", 1961, №№ 8, 9.

{4} Мощная громкоговорящая установка.

{5} Его показания приводят Иов Хайдекер и Иоганнес Леев в книге "Нюрнбергский процесс", вышедшей в ФРГ.