Анатолий Медников - Берлинская тетрадь

Медников Анатолий Михайлович

Берлинская тетрадь

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Анатолий Медников хорошо известен читателям своими произведениями о героях наших дней - строителях, шахтерах, рыбаках Каспия, о людях рабочего класса. О них рассказывается и в этой книге в очерках "На Южном Урале", "Путь наверх", "Горячее сердце", "Каспийские рыбаки", "Под городом Горьким". В "Берлинской тетради" автор, бывший в конце войны радиожурналистом, повествует о том, как сдавались обреченные защитники "третьего рейха", как подписывалась капитуляция в Карлсхорсте, как в мрачных бункерах имперской канцелярии бессильно скрежетали зубами те, кто некогда мечтал о мировом господстве: Гитлер, Геббельс и другие главари нацистского государства.

Hoaxer: книга состоит из двух частей: "Берлинская тетрадь" и "В дни мира". Вторая часть в тему сайта не попадает, и не составляет целое с первой, потому опущена.

Содержание

Берлинская тетрадь

Вечная память

Плацдарм на Одере

На аэродроме

Новые бойцы

Письмо сыну

"Говорит Берлин!"

Коллекция артиллериста

Встреча на дороге

Карточка на партбилет

Ночь в берлинском доме

Танкисты

Могила Карла Либкнехта

Полк отдыхает в парке

Домик на окраине

Госпиталь у озера

На станции метро

Последние дни

Штурм "Цитадели"

Конец "третьего рейха"

Перед рассветом

Падение Берлина

Второго мая после полудня

Во дворе имперской канцелярии

Говорящая расписка

"Дом Гиммлера"

"Учреждение Эйхмана"

Падение Шпандауской цитадели

Берлин без судей!

Залить страх вином!

У стен рейхстага

На той стороне

Ночная тревога

Капитуляция

Мост смерти

На скамью подсудимых!

Случай в горах

Смерть Гиммлера

"Радиопрезидент" и другие

Фрау Менцель остается в своем доме

В комендатуре центра

Принадлежит истории

Во имя мира

Примечания

Берлинская тетрадь

Этот апрель в Германии выдался теплый и светлый. Весна, рано начавшаяся в Европе, на редкость яркая и щедрая, быстро украсила землю свежей зеленью лугов, буйным цветением деревьев. Белотелые березки, до боли сердечной напоминавшие Россию, стояли как бы в нежно-сиреневом тумане. Дожди почти не шли, и небо радовало своей промытой голубизной. На закате, когда сгущались сумерки, становилось видно, как во всю глубину равнинного пространства горят селения. Отсветы громадных костров высоко поднимали усеянный звездами купол неба, и на горизонте трудно было различить - где земля, а где небо, охваченное текучим огнем пожарищ. Чем дальше на запад, тем становилось все теплее. В начале апреля наступили дни уже жаркие, хотя и задувал порой прохладный, пахнущий мокрой землей ветерок.

В зоне так называемого Большого Берлина тоже росла зелень и цвели деревья, даже и те, чьи ветви были поранены и обрублены осколками снарядов и мин. Но сосновые лески уже не встречались, их оттеснили в сторону заводы, пригородные поселки и железнодорожные пути. На окраинах города царили запахи разбитого бетона, пролитого масла, пыли, камня и железа.

В один из апрельских дней, после полудня, в потоке танков, самоходных пушек и грузовиков, вливавшихся в город с востока, по широкой магистрали Франкфуртер-Аллее продвигалась грузовая машина обычного на фронте зеленого цвета, с брезентовым шатром, туго натянутым над кузовом. Там, на тряском полу, куда сквозь дырочки в брезенте пробивались острые лучи солнца, лежало несколько массивных ящиков. Но не снаряды и не продукты, не письма и газеты везла на передовую зеленая машина.

Это была машина с аппаратами звукозаписи, ставшая для нас, группы московских радиожурналистов, в эти дни взятия Берлина и походным домом, и лабораторией, где мы прослушивали готовые записи, и нашим "радиотанком", врывающимся в еще горящие кварталы, где только что отшумел бой.

За те месяцы, что мы провели в Германии, наша машина исколесила по дорогам войны сотни километров.

Мы подходили с микрофоном к бойцам, штурмующим дома, которые гитлеровцы безуспешно пытались превратить в свои последние крепости, и к шоферам, везущим на передовую боеприпасы, только на минуту остановившимся где-нибудь у обочины дороги.

Мы записывали рассказы танкистов и повозочных, рассказы беженцев.

Мы давали микрофон и немцам, проклинавшим Гитлера и его нацистское государство, которое принесло немецкому народу такие бедствия и страдания.

И думалось тогда: пройдут годы - вырастет поколение, для которого берлинское сражение предстанет уже далекой историей. И вот где-нибудь на вечере воспоминаний зазвучат голоса бойцов, сражавшихся в Берлине. Тогда добрым словом помянут и нашу работу.

Эта книга коротких рассказов о боях в Берлине не претендует на полноту картины и хронологически последовательное изложение всех событий.

Я воспроизвожу по памяти лишь то, что наблюдал сам. Я делаю это с уверенностью, что эпизоды той военной поры, картины и живые сценки, обращенные к разным сторонам жизни, в какой-то мере воссоздадут неповторимые черточки героического времени, покажут последние дни фашистского режима, нарисуют облик наших воинов, завершивших весной 1945 года сражение в Берлине.

Вечная память

То, о чем будет рассказано сейчас, произошло еще до взятия немецкой столицы, на дальних подступах к ней, в то время, когда в марте и апреле 1945 года наши войска готовились к последнему штурму на Берлинском направлении.

Мы начали свой долгий путь по дорогам Германии, прилетев на самолете в Познань, с тем чтобы двигаться дальше к фронту на попутных машинах.

Познань - большой, красивый польский город, город широких площадей с острыми каменными пиками готических соборов, город высоких домов, узких улиц и горбатых мостов, перекинутых над полноводной Вартой, город, опаленный прокатившимся на запад валом войны, - запомнился мне в те дни трагической и торжественной церемонией похорон в братской могиле советских танкистов и польских патриотов.

Но прежде я увидел Познаньскую каменную крепость, старинный крепостной вал и мощную стену, возвышающуюся над городом.

Мы въехали через полуразвалившиеся ворота во двор Познаньской цитадели, напоминавшей обширную, мощенную камнем площадь. Здесь всюду виднелись воронки от снарядов и рваные дыры на серых стенах, словно бы тронутых плесенью старости.

Все древние городские крепости чем-то похожи. Они всюду являются крепостями лишь символически, а главным образом представляют собой архитектурные памятники старины. Но Познаньскую цитадель немцы укрепили для обороны. Они засели за ее валом и стенами, ожесточенно сражаясь уже и после того, как сам город был освобожден мощным ударом наших войск.