Валерий Меницкий - Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя

А дело было так. Мы с одним из лётчиков отлетали программу и уже готовились к выполнению показательных элементов пилотажа при заходе на посадку. Разрешение на «проход» мы получили после того, как перед нами сел Ан-24 — как позже выяснилось, на нём как раз прилетел генерал Туз. Но тогда мы этого, разумеется, знать не могли и довольно лихо над головами лётчиков сделали «петлю», «колокол», «поворот на горке» и энергичный разворот на 180 градусов. Всё это видели не только лётчики, но и лично генерал только что вышедший из самолёта и буквально онемевший от такого нахальства. Все, конечно, замерли от ужаса в ожидании грядущих неприятностей, но вопреки ожиданиям генерал, узнав, что его запрет нарушил лётчик-испытатель Меницкий из Советского Союза, прибывший обучать югославов, отнёсся к инциденту лояльно. Он только попросил довести до моего сведения, что такой запрет существует.

Позже я, кстати, встречался с ним. Генерал Туз оказался очень симпатичным и обаятельным человеком, к тому же он был сильным и авторитетным командиром. Мы с ним беседовали около часа, он подробно расспрашивал меня об эксплуатации самолёта, его боевых возможностях, о перспективах развития авиации и о силе наших оппонентов. По тому, как он задавал вопросы и с каким вниманием меня слушал, было видно, что он хорошо разбирается в технике, знает в ней толк и стремится дойти до самой сути.

Надо сказать, что югославские лётчики очень сильны физически и устойчивы психологически. Иногда мне казалось, что они даже несколько бравируют своим здоровьем. Во всяком случае, на перегрузки они летали без ППК (противоперегрузочного костюма). И как я их ни убеждал, что это необходимо, в ответ часто слышал, что на МиГ-21 они спокойно переносят и «восьмёрки», и «девятки», и даже «десятки». Они не брали только в расчёт, что на МиГ-21 такие перегрузки действуют кратковременно, а на МиГ-29 «десятка» на установившихся виражах бывает весьма продолжительной.

Думал я, думал, как их убедить в необходимости надевать ППК, и понял, что надо сыграть на их природном жизнелюбии и весьма трепетном отношении к своим мужским достоинствам. Собрал я лётчиков и говорю им:

— Конечно, вы можете не пользоваться ППК, но имейте в виду, по имеющимся у нас статистическим данным у лётчиков, пренебрегающих ППК, впоследствии возникают большие проблемы с потенцией… У нас даже поговорка такая есть: «Носи ППК смолоду, будешь любить до старости».

Вот этот аргумент на них подействовал безотказно. Буквально на следующий день все, как один, вышли на полёты в противоперегрузочных костюмах.

А чтобы укрепить их в мнении о необходимости использовать ППК, я рассказал им об одном нашем лётчике-испытателе, Володе Лоткове. Это был уникальный лётчик, я в своей жизни больше не встречал людей, чей организм так легко переносил бы перегрузки. Он спокойно переносил без ППК и «восьмёрки» и «девятки», и никогда у него не возникало с этим никаких проблем. А когда я его спрашивал: «Володя, ты опять летишь без ППК?», он удивлённо отвечал: «А зачем?» Но вскоре после того как он начал летать на МиГ-29, я как-то утром увидел, что он делает зарядку, и поинтересовался у него: «А что это ты зарядочку-то делаешь?» И он мне искренне ответил: «Ой, Валера, вы сделали такой самолёт, что даже мне придётся теперь надевать ППК и бегать на зарядку». Думаю, на югославов этот рассказ тоже произвёл впечатление, но вопрос мужской состоятельности задел их за живое больше.

Был и ещё один результат и моих убеждений, и собственного опыта лётчиков, которые полетали со мной на пилотаж, в том числе и на большие перегрузки. Когда они на себе почувствовали, что это не кратковременный переход на большую перегрузку, а продолжительная перегрузка в течение продолжительного времени, они очень активно стали интересоваться специальными упражнениями для поддержания кондиции для перенесения перегрузок. Раньше, когда я им говорил, что такая система упражнений существует, они только посмеивались, а тут чётко записали все упражнения, и многие лётчики приступили к тренировкам по этой методике сразу же.

Очень интересно было летать и общаться с настоящими асами своего дела, такими, как главный лётчик-испытатель югославской армии полковник Бранко. Высокий, крепкий, симпатичный, как и все черногорцы, он обладал крепкой профессиональной хваткой. Он чётко и целенаправленно готовился к полёту, грамотно и скрупулёзно изучал самолёт, его возможности, так что в полёте мы понимали друг друга с полуслова. Мне интересно было с ним общаться ещё и потому, что он один из немногих летал на американском F-15 и много рассказывал об этом самолёте. Конечно, его основные характеристики мне были известны, но совсем другое дело — «вкусовые» ощущения лётчика, их не заменить никакими цифрами. Именно эти ощущения наиболее точно могут передать характеристики устойчивости и управляемости самолёта. Так что эта информация для нас была неоценима. Не скрою, мне было приятно слышать от Бранко, что наш МиГ-29 не уступает F-15, а в аэродинамике, маневренности, вооружении даже имеет существенные преимущества.

В Югославии я подружился со многими военными лётчиками, особенно тесно я общался с Божидаром Мартыновичем, замглавкома по боевой подготовке и полковником Петровичем. Петрович запомнился мне не только как сильный лётчик, имевший непререкаемый авторитет у подчинённых, но и как очень обаятельный человек, обладавший прекрасным чувством юмора. Но больше всего он меня поразил своими фантастическими возможностями пития кофе. Помню сидели мы с ним как-то часа два с половиной, разговаривали, и так, под разговор, он умудрился выпить 35 чашек кофе! Я из интереса их считал. При этом он курил сигареты одну за другой. Такое пренебрежение к собственному здоровью меня сильно удивило, и я всё время ему говорил: «Петрович, не надо так много пить кофе и курить. Я и сам раньше выкуривал по две пачки в день, но то, что делаешь ты, это чересчур». А он в ответ только посмеивался.

Что из поездок по Югославии ещё мне запомнилось? Я бывал в строевых частях, читал там лекции, мне показывали аэродромы, различные объекты, авиаремонтный завод, на котором ремонтировались МиГ-21. Завод меня поразил высокой культурой производства. Фактически это был не ремонтный, а авиастроительный завод. Мы у себя давно уже смотрели на МиГ-21 как на устаревшую модель, они и внешне у нас выглядят довольно непритязательно, а там все «двадцать первые» были как с иголочки, блестели глянцем — отношение к технике у югославов безупречное.

Правительство Югославии высоко оценило мою работу и наградило меня золотым знаком «Почётный лётчик Югославии», чем я горжусь.

…Я пишу эту главу, а на Балканах, в Сербии уже три месяца полыхает война. Мне и сегодня в это трудно поверить. Здесь, в Москве, светит яркое солнце, жизнь идёт своим чередом, а в удивительном крае, которым я был навсегда очарован, рвутся бомбы и льётся кровь. Когда я вижу по телевизору репортажи из Сербии, разрушенные, полыхающие города, мосты, убитых и раненых, моё сердце сжимается от боли. Там — мои друзья, знакомые, ставшие мне близкими, там сражаются лётчики, которых я учил воевать на наших МиГ-29, даже не подозревая, как скоро им понадобится это умение. Маленькая страна, несмотря на непрекращающиеся бомбардировки, мужественно противостоит воздушной агрессии НАТО.