Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

По сей день большинство бывших советских чиновников того времени придерживаются официальной точки зрения, что советские лидеры мало что знали о событиях на Кубе и победа повстанцев в январе 1959 г. застала их врасплох, но такие заявления выглядят малоубедительными. Начать с того, что Советский Союз уже имел прямые контакты с Че и Раулем Кастро в их бытность в Мексике. Советские представители поддерживали контакты с лидерами региональных коммунистических партий, включая кубинскую НСП. Вообще в те времена большинство компартий в регионе зависело от денег из Москвы и подчинялось ее политическим директивам. Было бы крайне странно, если не сказать абсурдно, предполагать, будто Советский Союз оставался в неведении относительно начавшегося весной 1958 г. движения кубинских коммунистов, намеревавшихся присоединиться к революционному движению Фиделя Кастро. И действительно, в начале 1958 г. все больше коммунистов начинают вступать в ряды повстанческой армии, особенно в колонны, возглавляемые Че и Раулем.

Тем временем Фидель готовился нанести удар по руководству движения в льяно. Провал всеобщей забастовки наглядно продемонстрировал слабость этого руководства и дал Кастро основания взять под свой прямой контроль все движение.

16 апреля Фидель назначил Камило Сьенфуэгоса командующим в «треугольнике» между Баямо, Мансанильо и Лас-Тунас, дав ему задание координировать все партизанские действия на этой территории. Таким образом Кастро распространил свою власть за пределы сьерры в льяно и мог теперь запросто устроить забастовку в любом месте Орьенте. Но для начала Фиделю необходимо было укрепить линию обороны в Сьерра-Маэстре, так как было ясно, что Батиста намеревается совершить крупномасштабную военную операцию.

В середине апреля Фидель и Че отошли со своих баз в Ла-Плате и в Ла-Месе к северо-восточным предгорьям: Фидель разместил свою ставку в Эль-Хибаро, а Че со своими людьми расположился в одном дне пути от него, близ деревушки Минас-де-Буэйсито, где были расквартированы войска Санчеса Москеры. Перед Че стояла задача удерживать переднюю линию обороны, не допуская проникновения через нее солдат противника. Поэтому он обосновался в доме, отобранном у одного землевладельца в местечке под названием Ла-Отилия, находившемся всего в двух километрах от базы врага. Ни та, ни другая сторона, похоже, не хотела рисковать, удерживаясь от решающего сражения. По ночам повстанцы обстреливали позиции соперника и регулярно устраивали мелкие стычки с военными, в то время как Санчес Москера отвечал в основном карательными акциями против местного населения, сжигая и разграбляя дома и убивая тех, кого можно было заподозрить в содействии партизанам. Ла-Отилию военные почему-то не трогали.

«Я до сих пор не могу понять, почему Санчес Москера позволил нам спокойно поселиться в доме, — писал впоследствии Че, — расположенном на довольно ровной территории с чахлой растительностью, и не прибег к помощи военно-воздушных сил. Видимо, ему не хотелось, чтобы летчики увидели, как близко находятся его войска, поскольку тогда ему пришлось бы объяснять, почему он не напал на нас».

Через несколько недель после того как Че обосновался в Ла-Отилии, он получил новые указания. Че должен был взять под свой личный контроль деятельность школы для новобранцев в Минас-Дель-Фрио; там собралось значительное количество добровольцев, которым в будущем предстояло предпринять рискованный марш-бросок через весь остров. Вместо Че руководить колонной, выдвинутой против Санчеса Москеры, остался его заместитель Рамиро Вальдес.

«Радио Ребельде» и «Кубано либре» были переведены из Ла-Месы в ставку Фиделя в Ла-Плате, которая, располагая госпиталями, электрогенераторами и складами снаряжения, стала настоящим центром повстанческого движения, терять который было никак нельзя. Именно здесь проходила последняя линия обороны и сюда были доставлены большие запасы продовольствия и лекарств, которые могли потребоваться в случае затяжной осады.

Че без особого восторга подчинился приказанию Фиделя. Дневник Гевары отражает разочарование, которое он испытывал: «Мы выехали на рассвете, я — в довольно подавленном состоянии, поскольку мне пришлось покинуть территорию, которая была под моим контролем почти год, и к тому же в критический момент».

Остаток апреля Че провел в постоянном движении. Вместе с несколькими летчиками, которые перешли на сторону повстанцев, он попытался найти подходящее место, чтобы построить взлетно-посадочную полосу, и обнаружил его близ Ла-Платы, после чего отправил бойцов расчищать заросли и рыть тоннель, в котором предполагалось скрывать грузовые самолеты. Одновременно он наблюдал за ходом работ в еще не до конца готовой школе для новобранцев в Минас-дель-Фрио и регулярно встречался с Фиделем.

На Кубе и за границей тем временем вовсю продолжались маневры оппозиционных режиму Батисты сил. Явное ослабление хватки диктатора, впрочем, не способствовало объединению оппозиции, а, напротив, усиливало внутренние интриги. Принимая во внимание известность и моральный авторитет Фиделя Кастро и его повстанческой армии, прочие группы пытались вести сложную игру, одновременно и заискивая перед ним, и стараясь подорвать его позиции, уведя от него часть сторонников. Хусто Каррильо, руководитель провалившегося военного заговора 1956 г., бежавший из страны, но по-прежнему имевший тесные связи с кубинской армией, предложил Фиделю военную поддержку в обмен на подписание декларации, прославляющей Вооруженные силы Кубы. Хотя Фидель был заинтересован в том, чтобы переманить на свою сторону военных, он также понимал, что его пытаются перехитрить. Военный переворот, о котором говорил Каррильо, скорее всего, оказался бы на руку кубинскому деловому сообществу, умеренным политическим партиям и Вашингтону. А Фиделем Каррильо пожертвовал бы не задумываясь.

Но, пожалуй, самая серьезная угроза таилась внутри «Движения 26 июля». 1 мая Фидель созвал лидеров Национального директората в Альтос-де-Момпье. После провала с организацией всеобщей забастовки Фидель имел достаточно веских аргументов, чтобы начать атаку на своих политических противников, и он не замедлил осуществить задуманное. Че сыграл ключевую роль в этом действе, разыгранном 3 мая.

«Я проанализировал ситуацию, — писал Че в дневнике, — и выделил две противоборствующие силы, представленные лидерами сьерры и льяно, а также пришел к выводу об обоснованности позиций сьерры». Он обвинил лидеров льяно в «сектантстве», поскольку те не дали НСП поучаствовать в забастовке, заранее приговорив ее к поражению. «Я высказал мнение, что основная ответственность лежит на руководителе рабочих, на лидере бригад льяно и на руководителе забастовки в Гаване, то есть на Марио Давиде Сальвадоре, Даниэле и Фаустино. Поэтому они должны уйти в отставку».