Джон Андерсон - Че Гевара. Важна только революция

На юге были усилены прибрежные гарнизоны, а в море уже стояли военные корабли, готовые поддержать пехоту своей артиллерией и перекрыть повстанцам этот путь к отступлению. Повсюду были размещены войска под командованием Рауля Корсо Исагирре и Санчеса Москеры, готовые вторгнуться в горы Сьерра-Маэстры. Однако из десяти тысяч солдат Кантильо только треть была хорошо обучена, остальные новобранцы были спешно призваны в армию специально для этой кампании. Правда, если бы все пошло по плану, повстанцы оказались бы просто-напросто раздавлены наступающими со всех сторон войсками.

Вся «освобожденная территория» с опорными точками в Ла-Плате, Лас-Вегас-де-Хибакоа, Момпье и Минас-дель-Фрио представляла собой лишь клочок земли в несколько квадратных километров. Расстояние между командансией Фиделя и северной прифронтовой деревушкой Лас-Мерседес не превышало двенадцати километров. На юге всего лишь в восьми километрах от ставки повстанческой армии начиналось побережье. Наконец, в распоряжении Фиделя имелось лишь около 280 вооруженных людей, на каждого из которых приходилось примерно по 50 патронов.

19 мая, после воздушной атаки на укрепления повстанцев, войска Корсо Исагирре попытались войти в Лас-Мерседес, но люди Кресенсио остановили их при входе в деревню. Позиции сторон разделяло всего четыреста метров. Фидель протрубил о том, что его бойцы проявили несгибаемость перед лицом превосходящего их силы противника, однако он сомневался в способностях Кресенсио как военачальника и несколько дней спустя попросил Че направиться туда и принять руководство в свои руки.

Прежде чем поехать в Лас-Мерседес, Че принял участие в мероприятии, крайне дисгармонировавшим с происходившими вокруг событиями, — организованном Умберто Сори-Марином съезде местных крестьян, на который, как это ни удивительно, явились 350 человек, чтобы обсудить вопросы, связанные со сбором урожая кофе. Этот съезд, хотя и остался незамеченным внешним миром, в действительности был важным событием, так как знаменовал собой первый шаг в реализации аграрной реформы. Че следил за прениями с живым интересом.

«Оргкомитет, в состав которого входил и Фидель, предложил принять следующие меры: ввести в сьерре особую валюту для оплаты труда, доставить солому и мешковину для упаковки, организовать рабочий и потребительский кооперативы, создать комиссию для контроля над работой и направить войска на помощь в сборе кофе. Все это было одобрено, но, когда Фидель собирался закрыть церемонию своей речью, самолеты начали обстрел территории в районе Лас-Мерседес». Именно так 25 мая началось массированное наступление неприятеля.

Че помчался в Лас-Мерседес. С этого момента и в следующие три месяца, занятый организацией обороны, он редко сидел на месте. В один из дней его нашла Лидия, которая доставила новость о том, что Фаустино Перес не подчинился воле большинства и остался на своем посту в Гаване. «Положение становится все хуже и хуже», — заметил в своем дневнике Че, но пока ему пришлось ограничиться простой констатацией случившегося и вернуться к заботам, связанным с военными действиями.

Он набрал добровольцев из учащихся школы в Минас-дель-Фрио, готовых идти на фронт, а наименее годных направил рыть окопы у Лас-Мерседеса. Как всегда, часть из них попыталась дезертировать, чтобы бежать из сужающегося кольца окружения.

Как-то раз в присутствии Фиделя был пойман один из беглецов. «Фидель хотел расстрелять его немедленно, — писал Че в дневнике, — но я воспротивился этому, и в конце концов решено было посадить его на неопределенный срок в тюрьму в Пуэрто-Маланге. Другой студент, приговоренный мной к десяти дням без еды, попросил у Фиделя о снисхождении, и тот предложил ему выбор: отправиться в Пуэрто-Малангу или же продолжать голодать. Поскольку студент не знал, что выбрать, мы сослали его на месяц в Пуэрто-Малангу». А через несколько дней Кастро, зачастую произвольно обращавшийся с правилами революционного правосудия, взял и простил очередного пойманного дезертира.

Ввиду того, что войска неприятеля высадились на побережье, Фидель возглавил оборону Лас-Вегас-де-Хибакоа, отправив Че навести порядок в войсках Кресенсио Переса, где, по сообщениям, один из офицеров превышал свои полномочия. Перед отправкой туда Че судил другого офицера, обвиненного в убийстве, и приговорил его к смертной казни. Свой тридцатый день рождения Че провел у Кресенсио и, закончив расследование, решил отстранить виновного офицера от командования.

Вернувшись на фронт, он обнаружил там смятение, поскольку правительственные войска наступали по всем направлениям. Фидель переместился в Момпье. Лас-Вегас-де-Хибакоа был взят. Минас-дель-Фрио оказался теперь под угрозой, и Че пришлось закрыть линию фронта, за которую отвечал Фидель: за это время были построены новые оборонительные сооружения, еще один офицер был отстранен от командования, а несоблюдавшие субординацию лишены оружия.

26 июня он вновь встретился с Фиделем в Момпье, и Фидель на некоторое время задержал его у себя. Положение было суровым: повстанцы повсеместно уступали территорию. Фидель велел Камило и Альмейде привести свои колонны обратно в сьерру, но в рядах партизан уже начали распространяться пораженческие настроения.

«Ночью произошло три побега, — писал Че на следующий день, — один из которых был двойным: бежали Росабаль — приговоренный к смерти чивато, — Педро Герра из отряда Сори и потом двое военнопленных. Педро Герра был схвачен, с собой у него был украденный пистолет. Его казнили на месте».

В конце июня повстанцы одержали первую бесспорную победу, разбив войска Санчес Москеры, причем партизаны взяли в плен два десятка солдат и захватили пятьдесят-шестьдесят единиц оружия, но по всем другим направлениям правительственная армия продолжала наступать и, по донесениям, заняла Ла-Маэстру и другие горы по соседству. Услышав о том, что солдаты продвигаются в направлении Альтос-де-Мерино, Че утром 3 июля бросился на его защиту.

«У нас была неудачная позиция, и они постепенно окружали нас, а мы могли оказывать лишь слабое сопротивление. Я почувствовал кое-что, чего не ведал раньше: стремление выжить. В следующий раз надо это подправить».

Мало кто в подобной ситуации отнесся бы к себе столь же критично, но Эрнесто Гевара, преобразившись в Че, бросал вызов инстинкту самосохранения. Это была одна из тех граней его характера, которая выделяла Че из подавляющего большинства его товарищей-партизан, дезертирство, нервозность, слабый боевой дух — все это было следствием «стремления выжить».

В разгар операции Че получил письмо от матери из Буэнос-Айреса. Накануне одного из сражений он по радио связался с Селией, и теперь она написала сыну, чтобы поздравить с тридцатилетием.